Однажды, не в силах более сдерживать свой гнев, она пошла в шатёр, где лежала Гонгмо.
– Ты, полумёртвая тварь, – рявкнула она лежавшей неподвижно девушке, – что это за страстная привязанность, которая не даёт тебе покинуть этот мир[40], или какой-то демон внутри тебя не даёт тебе поправиться?
– Госпожа, – отвечала несчастная нагини, – нет, ничего подобного. Мне не становится лучше оттого, что болезнь моя сильна, а не умираю я только потому, что крепко сложена. – И она заплакала.
Гьясе стало стыдно от того, что она так грубо разговаривает с больной девушкой, и, не пророни в более ни слова, она ушла к себе.
Вскоре после её ухода нагини увидела белый луч радуги, который коснулся её лба. В тот же миг из её тела вышел сноп белого света, соединившись с лучом радуги. Дитя цвета белой раковины появилось из её макушки. Это был мальчик. Он облетел три раза вокруг неё по часовой стрелке и сказал:
– Мама, вскоре появится тот, кто воздаст тебе должное за доброту, которую ты проявила, позволи в мне родиться.
Затем он вознёсся на небеса, где пребывает Ченрезиг.
На следующий день красный луч света коснулся правого плеча девушки. Из этого плеча появился мальчик пылающего красного цвета. Он три раза облетел вокруг неё и затем повторил слова своего брата, а далее в окружении красного сияния поднялся в Чистую Землю Будды Марме Дзе.
На следующий день синий свет коснулся её левого плеча. Из него появился ребёнок бирюзового цвета. Он облетел вокруг неё и повторил слова, которые до него сказали другие дети, а затем по пути из синего света он поднялся в чистую землю Совершенная Радость.
На рассвете четвёртого дня после того, как началась эта странная череда чудес, луч солнечного света коснулся сердца нагини, и мгновенно из него появилась маленькая девочка небывалой красоты. На ней была диадема, символизирующая пять дхьяни-будд, ожерелье и различные другие украшения из человеческой кости. Она совершила три поклона перед своей матерью, сказала те же слова, что и её братья, и, поднявшись по солнечному лучу, направилась в чистую землю Тары.
На пятый день блеклый свет коснулся пупка нагини, и из него появился мешочек. Гонгмо всё больше и больше приходила в ужас по мере того, как происходили эти необъяснимые события, и неподвижный мешочек ещё усилил её страх. «Что это? – спрашивала она себя. Человек не может быть рождён таким способом. – Могла ли я родить кого-то себе подобного?»
Совсем обезумевшая, не в силах больше терпеть одиночество, в котором она осталась после того, как хозяйка покинула её в ту ночь, когда набросилась на неё с угрозами, нагини отодвинула полу шатра и позвала Гьясу. Когда та пришла, она показала ей мешочек, лежавший в углу.
– Что это? – воскликнула Гьяса в ужасе. – Я никогда не видела ничего подобного. Боги или демоны послали тебе это? Кто знает. Нужно показать мешочек Аку[41]Тротунгу и спросить у него совета.
– Я бы никогда не осмелилась, – отвечала Гонгмо дрожа.
– Если ты не поговоришь с ним, я сама поговорю, – возразила жена Шинглена.
Она поспешила в дом своего деверя Тротунга и рассказала ему об увиденном.
Тротунг молчал, словно, прежде чем дать ответ, гадал о возможных последствиях этого странного происшествия. Он связывал его с древним предсказанием, которое он прочёл, находясь в своей резиденции в Шалогцанг Тханге, где была библиотека, принадлежавшая его семье.
В старинных текстах упоминалось, что прибудет девушка с пятью питомцами, и она станет матерью нескольких богов, а также человека, который, возглави в Линг, завоюет много стран.
Тротунг не знал, как и его невестка, что три бога и одна богиня уже появились из тела нагини, но он хорошо помнил, что она пришла к ним с пятью животными. Возможно, в необычном мешочке содержалось то, о чём говорилось в предсказании.
«Рождение того, кто в будущем станет победоносным царём, могло бы стать счастливым событием для Линга, – подумал он, – но это также может навредить мне. Пока мой брат Шинглен остаётся царём народов Линга, я наверняка буду оставаться одним из предводителей, и мой авторитет будет столь же высоким, как и его. Находясь в подчинении у другого царя, я уже не смогу обладать прежней властью, а может, и вовсе лишусь её. Потерять власть для меня означает потерять тот доход, который с ней связан. Дары скота, шерсти, масла и многих других вещей, необходимых для хорошей жизни, перейдут к кому-то другому. О, всё это очень плохо. Я должен предпринять что-то, прежде чем станет слишком поздно».
Тротунг, выйдя из задумчивого состояния, принял грозный и серьёзный вид.
– Я пойду к Гонгмо и посмотрю на этот мешок, но мне кажется, этот предмет – нехорошее предзнаменование, – заявил он.
Как только Гьяса ушла, Тротунг оседлал лошадь, надел шлем, пристегнул несколько мечей к своему поясу и в гневном расположении духа направился к шатру нагини.
Прибыв туда, он попросил её показать мешок. Как только его положили перед ним, он выразил глубокое отвращение и великую печаль, затем, ударив себя в грудь, он вскричал:
– О, горе, горе! Никогда во всём Китае и Тибете ещё не родилось от женщины ничего подобного. Ты – нехорошая женщина, поэтому такие ужасные вещи появляются из тебя. Если этот мешок останется здесь ещё на некоторое время, он принесёт несчастья всему Лингу. Его нужно выбросить в реку.
По приказу Тротунга три ламы, три главы семейств и три замужние женщины отнесли мешок на берег реки и на закате бросили его в воду.
Той же ночью царь Хора увидел сон, в котором он нашёл сияющую драгоценность в реке.
Когда он проснулся, то послал за своим слугой по имени Ригпа Тарбум, который умел ловить рыбу, и приказал ему принести всё, что он найдёт в своей сети.
Целый день Ригпа Тарбум пытался выудить мешок, который всё время сносило течением. Когда его показали царю, ни он, ни те, кто был с ним, не знали, что и думать об этом странном предмете. Царь послал за ламой Тиронгом, который пришёл исследовать неожиданную находку. Лама был сведущ во многих науках, и как только он увидел мешок, то заявил следующее:
– Это было рождено человеком. Давайте посмотрим, что внутри. – Он взял нож одного из слуг и разрезал мешок.
Сперва он извлёк из него ребёнка огненно-красного цвета. Царь Кукар сказал:
– Я заберу его, отдай его мне, – и, обернув ребёнка в красный шёлк, унёс его с собой.
Затем лама достал ребёнка синего цвета, подобного цвету бирюзы. Брат царя, принц Кусер, выразив желание забрать его, обернул ребёнка в синий шёлк. Последним из мешка извлекли ребёнка чёрного цвета. Принц Кунаг, ещё один из братьев, пожелал заполучить его и унёс с собой, завернув в одеяния из чёрного шёлка.
Эти три предводителя были воплощениями женщины[42], которая много веков назад[43] прокляла Будду и пожелала переродиться могущественным правителем на земле, чтобы уничтожить его Учение. Не зная о происхождении трёх детей, которых уносили с собой, цари не подозревали, что воспитают своих врагов, так как эти три мальчика были воплощениями божеств, которые дали клятву помочь Гесару в его борьбе против правителей Хора.
Красного ребёнка назвали Дигчен Шенпа, синего – Шечен Юндруб, а чёрного – Тхуго Мебар.
На следующий день, после того как выбросили мешок, нагини услышала голос, звучавший из её сердца, как если бы там кто-то находился.
– Мама, – сказал он, – пришло ли мне время родиться? Могу ли я выйти из твоей макушки?
Бедная Гонгмо снова пришла в ужас.
– Если ты демон – выходи из моей головы, как тебе угодно, ведь я не могу тебя остановить. Но, если ты – бог, то прошу, родись обычным способом. Тротунг и Гьяса гневаются на меня. Когда они увидели странный мешок, появившийся из меня, они решили, что я принадлежу к роду демонов, и, испугавшись, что моё присутствие может навлечь беды на страну, могут вообще убить меня.
Голос отвечал:
– Не бойся, они не причинят тебе вреда. Лучше будет, если я смогу выйти из твоей головы. Но сначала обрати внимание на знаки. Посмотри, родилось ли у приведённых тобой питомцев по малышу? Падает ли с неба белый рис? Зацвели ли золотые цветы? Покрылась ли земля жёлтым, красным, синим и чёрным снегом? Пойди посмотри.
Выйдя из шатра, Гонгмо с удивлением обнаружила всё то, что описал ей исходивший из неё голос. Возле каждого из животных, которых даровал ей отец Менкен, лежали только что рождённые детёныши. Землю укрывал снег разных цветов: жёлтого, красного, синего и чёрного, из которого пробивались золотые цветы – всё это создавало впечатление пёстрого ковра, а с неба падал белый рис, сияя серебристыми искрами.
Несколько мгновений нагини смотрела на все эти чудеса, но, вспомнив, что она должна родить ещё одного ребёнка таким же чудесным образом, как и предыдущих, она вернулась в свой шатёр.
Затем из белого канала, открывшегося у неё на макушке, появилось белое яйцо, отмеченное тремя пятнышками, похожими на три глаза.
