неприемлемым злом, извергаемым напрочь.
Но слаб человек, да и слеп, пожалуй: слушающий не слышит, зрячий не видит, мыслящий не понимает.
Женщина, работник музея, называемый на табличке у входа «Центр изучения истории и культуры Демянского района», подошла к приезжему мужчине, уже час не отрывавшему глаз от карты:
— Простите, вы что-то ищете?
— Я?
— Ну да — вы уже час стоите тут. Может быть я чем-то могу помочь?
— Чем?
— Это зависит от того, что вы ищите.
— Я ничего не ищу…
— Как угодно…
— А здесь есть капище?
— Капище? Хм…
— Ну да. Место, какое-нибудь, которому поклонялись язычники? Диониса, к примеру?
— Ну к этой культуре славяне и те, кто до них были, точно не имели отношения. Это ближе к Средиземному морю. Вы историей интересуетесь?
— Всем понемногу… А какое тогда тут есть?
— Хм… Ну так-то тут у нас храмы православные — не хотите посетить? Очень древние есть, хотя бы «Ильи пророка» — 17 век…
— Яяя… Карта есть у вас?
— В магазине можно приобрести. Там и книжечки по истории края. Хотите экскурсии?
— Да. По мифологическим местам…
— Хм… Ну мифов то у нас хоть отбавляй. Чудного и аномального пруд пруди…
— А ГИД кто?
— В каком смысле?
— Ну, если мне захочется экскурсию, скажем, не по историческим местам, а по… аномальным?
— Найдем, ребята есть… Вон Олег … с удовольствием проведет — он тут все знает. Конечно, есть места совсем гиблые…
— Гиблые?
— Ну да — говорю же, у нас тут…
— А что там?
— Да красивые, в общем-то, места, но почему-то человеку там… жутковато. За многие века то войны, то битвы, то восстания, то разбойники…, они татаро-монголы чего стоят — много народу полегло…, здесь и жертвы человеческие приносили даже, когда христианство было в самом расцвете…
— А где?
— Ну, где язычник там и жертва, где бес там и жертвенник. У нас вон до сих пор ведьмы еще есть.
— А где бы с ними…
— А не боишься?
— Ну я так…
— Мы то их стороной обходим… А вот и Олег… — К дому подъехал небольшой Форд серебристого цвета, из которого вышел невысокий, но крепкий парень, показавшийся Роману Викторовичу ровесником. Выглянув в окно, женщина позвала:
— Олег!
— О! Здорово были! Че у тебя там?
— Да вот человек в твоей помощи нуждается.
— Нуждается — поможем… Ну в чем нужда, рОдный мой?
— Так … Мне бы экскурсию… — Мужчина загадочно улыбнулся, посмотрел на гостя, потом на женщину, сразу отведшую глаза в сторону:
— Теть Мань, ты куда сплавить то его хочешь?… — И уже мужчине:
— Я на поводыря похож?
— Так я заплачу…, хорошо заплачу…
— РОдный мой, я тебя так давно жду!.. Гх, гх… Прооодолжаем разговор. В чем интерес?
— Мне бы по разным интересным местам…
— Уф. Я, конечно, могу тебя за твои же деньги полгода возить — их здесь не счесть. Но лучше уточнить.
— Олег, ему аномалии подавай, да капища…
— Ты не ведьмак, случаем?
— Я?! Нет…
— А кто?… — Простой вопрос поставил в тупик:
— Ну так-то у меня свое похоронное агентство…
— Ну «так-то» дело нужное, хотя нам здесь ни к чему… Так ты ж должен покойников закапывать…, надеюсь ты не откапывать их собираешься?
— Зачем откапывать?
— А зачем тебе беса бередить?
— Ну…, так мама…
— Что мама?… — Глядя и слушая этого человека, Олег никак не мог найти логики в его желаниях. У человека, не привыкшего быть праздным, времени на глупые мысли не имевшего, зарождалось недоумение, благодаря чему и нервозность.
— Ты, мил чек, прямо говори, что нужно, а то ведь мне твоих денег не жаль.
— Хорошо. Покажи мне места — аномальные зоны, места поклонений древних язычников, старые захоронения, жальники [3], там курганы, место проведения ритуалов каких в древности.
— А пузо-то крепкое у тебя?
— Что?
— Не обгадишься от страха-то? Я вот даже напрягся… У нас тут не шутки, знаешь сколько пропало народу.
— А что, бывает и пропадают?
— Хм… Вон три года назад приехали, мать их, новые язычники, Яриле [4] поклоняться. Так накланялись, что двое друг друга на тот свет отправили аккурат на горе «Ореховне», у самого валуна и зарезали. Двое других исчезли — только скальпы потом нашли километрах в двадцати на болотах у Демянского бора. Да тут, брат, вообще чужих-то не любят!
— А я не чужой…
— Что-то я тебя не припомню…
— Да я домик купил на Масыленском озере и с мамой переехал…
— Дома то горят — у нас здесь, знаешь какие молнии?
— Как горят?
— Ох хорошо горят, правда теть Мань?
— Да ну тебя…, ну так-то горяяят… — Женщина, чему-то улыбаясь, обратила взгляд в окно, словно вспомнила что-то очень приятное. Смысловский несколько растерянный, постарался оправдаться, что бы не вызвать лишних подозрений:
— Так я ж… ничего… так история…
— А чем заниматься то будешь? На гробах то тут много не заработаешь, сами делаем…
— Да вам мои гробы… Я их за рубеж продаю…
— Это как это?
— Ну есть коллекционеры…, есть очень богатые, которые хотят упокоиться в произведении искусства…
— Че-то ты сейчас прогнал? Как гробы можно коллекционировать? Человеку ж один только нужен, и то опосля…, когда и не важно, в чем похоронят… — Роман, тяжело вздохнув, вынул телефон, зашел, путем нехитрых комбинаций в память аппарата, и показал несколько фотографий своих работ.
— Это что золото, что ли? Резьба, инкрустация… Ты краснодеревщик что ли?
— Ну типа того, я много чего имею…
— Ну такого-то ты тут не продашь, даже даром никто не возьмет…
— Я ж говорю за рубеж…
— Ну так-то я понял…, давай вечерком здесь же встретишься, я тебе планчик набросаю, там и скажешь, что подходит, а что нет. Ну смотри дешево не будет — туда народ и на танке не затащишь, да и я не очень-то хочу…
Вечером бывший дом купца Сметанина отблескивал золотом 585 пробы от желтых стен в лучах заката. На фоне памятника архитектуры стояли двое около капота серебристого цвета небольшого автомобиля. Олег, увлеченно показывал места на разложенных картах, фотографии, азартно жестикулировал, в общем, был в «ударе». Иногда второй, что-то спрашивал, выслушивая с выражением лица изможденного военнопленного, явно страдающего постоянным беспокойством и приступами нервозности и скрытого гнева. Создавалось впечатление, будто делает он это, как и многое другое, по чужому, а не своему желанию, не имея и понятия, зачем это все нужно.
Раз от раза он вспыхивал интересом, проявляя неудержимое любопытство, словно этот кто-то, просыпаясь внутри него, захватывал его личность, и с удвоенной энергией, устремлялся по своим нуждам.
Наконец, подошла
