— Бедная, — только и сказал Косса, выходя.
— Балтазар! — в отчаянии закричала Даверона, увидев, что он уходит. — Подеста сказал мне, что сегодня же святая инквизиция пошлёт своих людей в этот дом, чтобы схватить её. Два дня назад они узнали, где она живет. Вернись!
Все напрасно! Косса, обернувшись, улыбнулся ей на прощание, и она поняла, что он не поверил ей, подозревая в неискренности.
* * *
И вот Косса снова в доме, где он был на рассвете. Он осматривал маленький изящный салон, ожидая его хозяйку. Его внимание привлекли мебель, убранство комнаты, безделушки. На стене он заметил картину в рамке. На ней были изображены ступени какой-то величественной лестницы. «Это, наверно, вход в её царственный чертог». Он думал о семье делла Скала из Вероны, о теперешнем правителе, дяде Яндры, который был причиной бегства девушки в Болонью, что дало Коссе возможность познакомиться с ней.
Вдруг Балтазар почувствовал нечто вроде удара тока, вызвавшего приятную дрожь во всем теле; что-то, как магнит, потянуло его к себе. Он обернулся и увидел Яндру. Глаза его встретились с её спокойным, но проницательным взглядом. Когда небесное создание успело появиться здесь?
— Королева моя, — тихо произнес Косса, завороженный её странным взглядом. — Извини меня за моё ночное, или, скорее, утреннее вторжение. Я, Балтазар Косса, граф Беланте, — владелец Искьи и Прочиды, пришел поблагодарить тебя. Я благословляю судьбу с той самой минуты, как она свела и познакомила меня с тобой, самой очаровательной и доброй из всех, кого я знал до сих пор.
Длинные, густые чёрные ресницы девушки, казалось, чуть шевельнулись, и её черные большие глаза устремились на него с выражением иронии.
— Мессир Косса, — произнесла она несколько надменно, — самые искусные, самые нежные и правдивые излияния идеальнейшего в мире мужчины очень часто не доходят до души женщины… если…
— Если, — подхватил, вздыхая, Косса, — если она полна любви к другому, к другому счастливцу…
Глаза Яндры делла Скала сверкнули.
— Не любви, — поправила его девушка. — Полна благодарности. Благодарности к спасителю, избавившему её от страшнейшего вида смерти, смерти на костре. Я полна признательности человеку, благодаря которому я жива до сих пор.
Как грустно она произнесла последние слова: «жива до сих пор»! Как особенно подчеркнула их! Казалось, что она ещё боится за свою жизнь, не верит в неё.
А Косса печально думал: «Почему меня не было здесь, чтобы я сам мог спасти её!»
Вдруг он вздрогнул и вскочил. Три не то четыре головы показались над садовой стеной. Косса подбежал к окну, чтобы рассмотреть этих людей получше, и заметил ещё нескольких. У него мелькнула мысль о предупреждении Давероны, которому он тогда не поверил.
— Беги, моя королева! — крикнул он. — Только так ты можешь спастись. Беги. Палачи святой инквизиции окружают дом.
— Увы… — произнесла она безнадёжно. — Я была уверена, что этот день недалек. Но я не думала, что это случится сегодня.
— Беги, моя королева!
Он видел в окно, что сад наполняется людьми. А девушка, горько улыбаясь, не двигалась с места.
Косса посмотрел на неё, решительно схватил за руку и потащил к двери.
«Какой путь выбрать? — думал он. — Где они не сторожат и мы сможем выйти?»
Девушка замешкалась, и глаза Коссы свирепо сверкнули.
— Настало моё время спасать тебя. И я спасу тебя! — крикнул он.
Он взял её на руки, поднял как пушинку и начал спускаться по потайной лестнице, надеясь выйти к соседним домам и затеряться в толпе. Но, оказавшись на улице, он сразу потерял всякую надежду. С десяток палачей «святой службы» уже поджидал их. Напрасно Балтазар, опустив девушку, вынул стилет. Напрасно дважды вонзил его в чьи-то тела. Палачи схватили и Яндру делла Скала, и самого Балтазара.
* * *
В центре Болоньи, во дворце правителя города — подеста - запертый в башне, томился наш герой под бдительным надзором стражников ордена капитанов святой Марии. Это был полумонашеский, полувоенный орден, члены которого носили металлические кольчуги под монашеским балахоном с красным крестом на груди [25].
Даже самые близкие друзья Коссы: Гуинджи, Фирски, Умбальтини, Вителлески, ни один из «десяти дьяволов», не говоря уже о тысяче других студентов Болоньи, желавших увидеться с Коссой, не могли проникнуть к нему. И только Даверона, которая поставила на ноги всех своих знакомых и умело использовала связи с подеста, получила к вечеру десятого дня разрешение поговорить с Балтазаром несколько минут.
— Балтазар, — быстро зашептала она, увидев его. — Будь спокоен. Ваша судьба будет решаться только через три месяца, а за это время с тобой ничего не может случиться.
— А Яндра?
— С ней тоже ничего не будет. Великий инквизитор объявит свой приговор вам обоим и другим арестованным в один день.
Действительно, Доменико Бранталино, великий инквизитор Италии, три дня назад решил поступить именно так. На другой же день после того, как были схвачены Косса и девушка из Вероны, он приказал привести к нему каждого в отдельности и сам допрашивал их в присутствии генерального викария и главного нотариуса, то есть тех, кто руководил сыщиками — сбиррами.
— Ты отреклась от спасителя?… — спросил он девушку.
— Нет.
— И всё же ты отреклась. Ты клянёшь святую троицу?
— Нет.
— А чародейство? Разве это не богохульство? Ты поклоняешься дьяволу?
— Нет.
— И всё же ты молишься дьяволу. Не сатане ли ты приносишь в жертву детей, которых не успели ещё окрестить?
— Я не приносила в жертву даже насекомое.
— Кому же как не сатане вы посвящаете ваших детей, ещё до того, как они увидят свет? Не совращаете ли вы людей на служение сатане? Сколько раз ты впадала в грех кровосмешения?
Девушка покраснела и не ответила.
— Ты не убивала людей? — переспросил инквизитор. — Не варила и не ела сваренных человеческих членов?… Не губила людей ядом и колдовскими заклинаниями? Не вызывала падежа животных? Не накликала бесплодия на женщин, не заставляла деревья раньше времени сбрасывать плоды?…
Последние вопросы прозвучали как монолог, так как девушка молчала. Однако это не остановило инквизитора, он задал ей обязательный для «чародеев» вопрос.
— Не имеешь ли ты телесных сношений с сатаной? Если не каждый день, то сколько раз ты спала с ним?
Главный доминиканский монах получил удовлетворение, увидев, как краска заливает бледно-розовые щёки Яндры, и предъявил ей новое «официальное обвинение».
— Какая-то женщина, жертва твоих чародейств, так опухла, что живот у неё почти закрыл лицо. Из её утробы слышатся разные звуки, похожие на петушиный крик, на куриное кудахтанье, на блеяние баранов, на рёв быков, на мычание коров, на лай собак, на хрюканье свиней, на ржание лошадей. Тот, кто донёс на тебя, сказал, что живот этой женщины похож на ходячий скотный двор.
