«Во известие тебе, великая государыня, благоверная царица и великая княгиня, Параскева Федоровна, доношу, что октября 18 дня от вашей государской пресветлости спальник Василий Алексеевич Юшков в Ростове вашу государскую милость мне возвестил и жалованье: преизрядныя водки в четырех сосудах стеклянных, именуемых бутылках, и капусту красную три кочана объявил и вручил. Аз же, смиренный, таковую вашу государскую к себе милость и выше именованное жалованье приях, благодарственно и смиренно челом бью. И кушаю во здравие, про ваше государское здравие. И за сие ваше государское милостивое ко мне, богомольцу вашему, жалованье долженствую аз о вашем государском многолетном здравии премилостиваго Господа Бога молити всегда».
Вообще надо сказать, что царица обменивалась письмами со многими представителями именитейшего духовенства; но эти письма ограничивались уведомлением о посылке того или другого гостинца и просьбой благословения и молитв. Иерархи за первое благодарили, благословляли — и обещали молиться. Впрочем, попадаются и в этой корреспонденции письма довольно интересные. — Так, напр., в 1708 г. царица ходатайствовала у Дмитрия Ростовского за одного попа, пособника раскола. Вот что отвечал святитель 9 ноября того же года:
«Изволила ты, государыня, по милости своей милосердствовал! о отставном вдовом попе, Давиде, села Курбы, дел его не ведая, чтоб ему прощену быть и на своем месте жить по-прежнему. И я, богомолец ваш, вашему царскому величеству о том попе творю известно, что тот поп, уже тому назад прошло годов два, как он от Курбовской церкви отставлен, а священства не отлучен, аще и достоин был отлучения, и велено ему постричься, в коем себе изберет монастыре, понеже грамота государская у нас есть, чтоб вдовых попов постригать; и по той грамоте пострищися ему велели. А на его место того ж часа поставихом попа иного, иже и до ныне тамо священнодействует без порока. А вдовый поп отставлен по правилам за его неистовство и раскольническое противление церкви нашей православной, и за хуление книг новоисправных, и развращение людей простых в прелесть раскольническую, и за лживыя его чудеса, и хуление на чудотворную икону Пресвятыя Богородицы Тольской, о чем все подробно розыскивали. Был в то время в Ярославле болярин Иван Алексеевич Мусин-Пушкин, и был при нем тот розыск; сам розыскивал, и обрелася того попа во всем винность; и велел болярин не держать таковаго развратника, и святотатца, и хульника. Судивше убо, отставихом его от церкви; обаче милосердствуя о нем, аще и мне много было от него досады, пред многими бо люди хуля мое смиренное имя, нарицал меня еретиком, и римлянином, и неверным, и многими браньми лаятельствуя, обаче все то ему прощая Христа ради моего: иже укоряемый противу неукоряше, и стражда не прещаще. Взирая на незлобие Спаса моего, тому попу простих и священство не запретих, и дал ему волю избрати себе где место в монастыре, в коем либо пострищися. А ныне, государыня, когда его паки на прежнее место в село Курбу пустить, то где сего, который ныне тамо служит поп, определить? Как его отставить безвинно? Однако утешити виноватаго, а неповиннаго плакать заставить праведно ли будет? А к тому и гнева Божия на себе боюся, егда волка, в одежде овчей суща, пущу в стадо Христово погубляти души людския раскольническими ученьми. Еще же и государева гнева опасаюся, аще грамоте его, государевой, вдовых попов постригать повелевающей, ослушен буду. Молю убо, ваше царское благородие, не положите гнева на мя, богомольца своего, что не могу соделати вещи невозможной. Аз же, грешный, на того попа гнева не держу и не ищу его, и запрещения ему от меня нет; а принуждения к иночеству нет же, как он себе хочет. Овца, не слушающая пастыря, волку корысть, а я чист от погибели его. Вашему же царскому величеству низко кланяюся»[39].
Весьма вероятно, что царица ходатайствовала за этого человека под влиянием некоторых покровителей раскола. Известно, что двоюродный дед ее, боярин Салтыков, монах Сергий (ум. 1655 г.), был ярый расколоучитель и оставил учеников[40]. Дворецкий и служитель этого боярина, Исайя, был поборник раскола, совращал многих, был любимец и полновластный распорядитель имений господина. По словам своих поклонников, Исайя «за множество разума и за доброе ревности двором всем не только был любимец и присный советник господина, но и самому царскому величеству за благоразумие познаваем бяше…»
Не менее глубокое уважение питала Прасковья к Иову, митрополиту Новгородскому. «Всеблаженнейший и всепреподобнейший архипастырь, — писала к нему царица, — в Дусе же святем любезнейший наш отец и сладчайший учитель, преосвященнейший-кир-Иов митрополит великого Новаграда и Великих Лук. Желание души моея, да всемогущая и вседержавная триипостасная благость Божия сохранит ваше преосвященство благополучно, мирно, здраво, душеспасительно и многолетно!»
«При сем возвествую вашему архипастырству, по обещанию моему: послала я вашей святыне с Аароном епископом Корельским 100 рублев денег на строение пятибратскаго Созоненскаго (Соколенскаго) монастыря; благоволи принять, во удобное строение того монастыря, по твоему разсмотрению, то наше подаяние истощити, а о умедлении сея присылки не позазри, понеже вестно вашему преосвященству, что уже не ныне и не только, но сугубо обещала дати, а умедлила, надежду имея на виц-губернатора Корсакова[41] и об отдаче к нему и писано, но он сего не учинил, не ведую для чего; а сугубое достальное толикое ж число желаю прислати или с собою привезу, аще Бог изволит И жива буду в грядущее лето».
«Прошу вашего преосвященства, да не оставлена буду аз и дщери мои в ваших архипастырских святых молитвах».
«Еще прошу, надеяся на вашу архипастырскую духовную любовь: пожалуй, батюшка, не прогневайся на Аарона епископа за укоснение езды его из Москвы; — истинно неоднократно мы его удерживали; но он аще и немало печален был о разлучении вашего архипастырства, но исполняя наше повеление, не дерзнул чрез наше слово отъехать. Паки просим, по своему благому состоянию, отпусти ему сей долг. Многогрешная, припадая к стопам твоим святительским, о молитвах прошу. Царица Прасковья. Из Измайлова, 14 февраля 1714 г.»[42]
Одно уж это письмо показывает, в каких близких и дружественных сношениях находилась Прасковья с представителями именитого духовенства.
Пересылалась она с ними письмами, посылала подарки, ходатайствовала о епископах, попах да диаконах, наконец, ездила к ним сама на поклон — молить о благословении да внимать их вещему слову.
Между прочим, царица зачастую посещала уважаемого ею митрополита Иллариона Суздальского; ездила к нему, в сопровождении своих дочерей, с дарами и поклоном, в Спасокукоцкую и Золотиловскую обители. В один из таких приездов царица долго беседовала с уважаемым старцем, обнаруживала беспокойство о будущей участи своих царевен и просила за них молиться.
