25–26 августа
Ищу, вспоминаю и мало нахожу замечательного, чтобы записать. – Я читаю “Историю Шотландии” В. Скотта12. Такой род повествования истории, особливо отечественной, очень хорош для детей – он рождает в них желание узнать более, знакомит с главнейшими событиями и с замечательнейшими лицами и приготовляет к дальнейшему учению. Простой рассказ, оживленный краткими описаниями нрава и частных событий замечательнейших исторических лиц, чрезвычайно занимателен для читателей того возраста, для которого он назначен; желательно, чтобы вся история была у нас так обработана.
От Анны Петровны я получил очень нежное письмо. Елизавета Петровна эти дни была мила, несравненно веселее прежнего и говорит, что опять по-прежнему любит.
Сегодня головные боли опять усилились, несмотря на то что я много ходил. Мне необходимо нужно купить много книг, а на это недостает денег.
Екатерина Николаевна13 приехала сегодня из деревни. 17 июня наши войска были всё еще под Шумлою; Варна тоже защищается; под нею ранен ядром напролет мимо ног Меншиков, человек, отличающийся отличными способностями. Паскевич от Карса пошел вправо вдоль границы и взял две крепостцы Ахалканы14 – вот что известно о военных наших действиях. О турецких военных силах, расположении их и прочем мы ничего из ведомостей не знаем: что пишут в чужестранных, тому нельзя верить.
Вот четыре дня, в которые я не успел записать случившегося, не оттого, чтобы я так чрезвычайно был занят чем-нибудь, но более от лени. Я был на двух скучных вечерах: у Натальи Васильевны15 и у Миллера, где я играл и немного проиграл; общества такие очень скучны, особливо для женщин, которые не играют. – В Итальянской опере я слышал и видел Россиньеву “Сороку-воровку”; для меня она не уступает в достоинстве “Севильскому цирюльнику” и “Сендрильоне”. Также Millas более мне нравится госпожи Шоберлехнер: она поет прекрасно, но в ее голосе нет (для меня) очарования италиянской певицы; Този мне понравился более, чем прежде, он играл очень хорошо; Марколини – прекрасный мужчина и тоже хорошо играл16.
Я слышал чрезвычайно замечательное происшествие, исследование которого могло бы много открыть весьма важных истин касательно малоизвестных сил животного магнетизма17. Ежели можно будет доказать достоверность слышанного мною и человек сведущий, с любовью к знанию, занялся бы исследованием случившегося, тогда бы новый свет излился на сию, доселе непостижимую силу духовную. – Вот слышанное мною. В Тверской губернии, в доме умершего Павла Марковича Полторацкого, живет молодая девушка; в 1825 году она занемогла и впала без всякой посторонней причины в сомнамбулический сон; болезнь ее до того усилилась, что она достигла до самой высокой степени ясновидения: не имея никакой образованности, она лечила себя, предсказывала очень многим, между прочим, смерть господина Полторацкого, казнь подсудимых 14 декабря и пр. В продолжение года она осталась в таком положении, и ничто ей не помогло. Без содействия магнетизера она говорила, в <нрзб.> с нею была (говорила) дочь господина Полторацкого, девушка, которая, разумеется, не могла воспользоваться таким чрезвычайным случаем: она более боялась ее, тем более что разнесшийся слух называл больную нечистым духом исполненною. Эта причина и обычай Великим постом говеть были поводом, что ей предложили причаститься Св. Тайн: она наяву старалась отклонить такое предложение, не говоря, однако, причины, а во сне не хотела об том и слышать, приходя в род бешенства. Такое явное сопротивление еще более устрашило семейство, и наконец настояли на том, прочитали над ней молитвы об изгнании нечистого духа и приобщили ее к Св. Тайнам. Но перед самым приобщением с ней сделалась судрога, столь сильная, как бы кто ее тряхнул, и с тех пор у нее не было более припадков.
Здесь рождаются естественно следующие весьма важные вопросы. 1. Описанные явления до́лжно ли точно приписать животному магнетизму или другой какой-либо силе? 2. Какая причина отвращения больной от причастия? 3. Точно ли сей причине, а не какой другой неизвестной должно приписать выздоровление? – Первый вопрос можно, кажется, удовлетворительно объяснить, подтвердив, что сие явление точно одного рода с испытанными (явлениями) животного магнетизма, но для разрешения других необходимо точное исследование случившегося, соединенное с опытами, тем более что прежде ничего подобного не было замечено.
В департаменте я по сию пору совершенно ничего не делаю, кроме ведения журнала входящих бумаг – работа нетрудная и не много времени требующая. На этих днях я решился приняться за работу, т. е. переводить с немецкого Ван дер Вельде романы18. Головные боли не совсем меня еще оставили. Недавно я обошел напрасно всю Коломну, чтобы отыскать Анну Яковлевну, но напрасно: я ее не нашел. Я очень еще молод должен быть, когда могу бегать так за женщиною, которая верно не Лаиса. – Лиза эти дни немного ревновала меня к Анне Петровне, но вообще была нежна и верила в мою любовь.
Я читал еще один роман Смита, “Торгиль”, который мне даже более нравится “Брамблеты”, в ходе происшествий сохранено более постепенности, нежели в первом, и занимательность выдержана до последней главы. Мстительный и жестокий характер владельца Торгиля в прекрасной противоположности с 2-ю женою его. Он только некстати ослабил участие читателя к 1-й его жене, и дав ей другую причину действий, кроме мщения и обиженного самолюбия, и слишком скоро свев ее со сцены. – Я был опять на скучных именинах. – В опекунском совете торговался я с публичного торга для П. М. Полторацкого имение Хорвата – 2090 душ.
Не от лени, а единственно от того, что нечего заметить, я опять три дня не писал. Вчера мать моя говорила, что ее встретила здесь молва о дуэлисте Вульфе, – итак, моя удалая слава еще не замолкла и, всё трубя, носится передо мною. Меня зовут дуэлист, – того, который именно во всё пребывание свое старался только о истреблении гибельного сего предрассудка и ежели не убегал клинка, то для того, чтобы доказать, что не из робости я исповедовал миролюбие19. Такова молва! так ей должно верить! и можно ли после сего заботиться об ней!?
Сегодня я должен был против воли крестить с Анной Ивановной, которая, не найдя никого другого, чтобы заплатить попу, обратилась ко мне. Несмотря на доброту, у ней часто в таких случаях недостает совести; если бы она в других случаях не показала более благорасположения ко мне, то я бы верно не убежал с именин Анны Ивановны, чтобы бросить деньги, за которые мне не сказали благодарствуй, равно как и за то, что я оставил приятное общество20. Такая невнимательность весьма неприятна: жертва во сто раз становится тяжелее, когда не хотят заметить, сколько она стоит. Зато Мария Павловна Лихардова старалась сколько могла вознаградить меня: она предложила мне ехать с ними в Французскую комедию21, кормила в продолжение оной конфетами и наконец дала билетик, чтобы я бросил его в партер. Догадавшись, что это нежность, я спрятал его и после прочитал в нем, что любовь ее против воли моей заставит себя любить; несмотря на такую явную благосклонность, я не умел ею воспользоваться. Этот вечер играли новую драму “L’homme du monde”, взятую из романа того же имени сочинения J. Ансело, известного у нас плохим сочинением своим “6 месяцев пребывания в России”, писанное <!> им во время путешествия на коронацию Николая Павловича. – Драма сия весьма незанимательна, в ней ни действия, ни завязки, ни характеров, ярко обрисованных, – всё скучные разговоры, не связанные один с другим; замечательна одна сцена, в которой светской человек хочет под проливным дождем в грозу соблазнить девушку: она противится, но удар грома пугает их, они прячутся в павильон, и невинность погибает там. Пьеса сия так решительно нехороша, что после окончания не раздалось во всем партере ни одного удара в ладони22.
