Приезжал Ваня в Рыбинск довольно часто, останавли¬вался в своем загородном доме при мельнице. В поезде за¬нимал отдельное купе. Привозил с собой всегда каких-то прихлебателей. И в Рыбинске продолжались кутежи и иопой_ ки. Ежегодно оп приезжал на Рождество на студенческий благотворительный бал в каких-то необычных фраках, самых модных в Париже. Небрежно доставал из кармана сотенные бумажки, платил ими за билеты, за программы, за шампан¬ское. Делал он это очень легко и незаметно.
В Рыбинске управляющим Галуновской мельницей был Никита Васильевич Хрусталев13. Высокий рыжий степенный человек, умный, хитрый и очень толковый. Видя, как Ваня с легкостью проживает отцовское состояние, оп совместно с петербургским управляющим добился того, чтобы на Ваню наложили опеку. И стали ему выдавать в год всего... 32 ты¬сячи рублей! Это при том, что средний чиновник получал 1 тысячу рублей в год. Так что Ваня был вынужден себя не¬много сдержать, но ему хватало еще достаточно денег на ку¬тежи, костюмы и бриллианты. Один раз Ваня, несмотря на свой неизменный успех у женщин, потерпел серьезное фиас¬ко
В Рыбинске в это время в цирке гастролировала итальян¬ская труппа акробатов на лошадях «Семейство Фридиани», Среди этой трупцы была красавица-итальянка — дочь Фри-диаыи. Вайя, привыкнув к своим успехам, приезжал каждый день в цирк, пытаясь пригласить поужинать итальянку, но* отец не отпускал ее. Тогда он решил покорить отца. Каждый вечер он приглашал отца в буфет, угощал шампанским, по¬сылал дочери цветы, подарки, но дочь не появлялась. Отец, стоял твердой стеной. Так и не сумел Ваня покорить итальянку.
Делами своей мельницы Ваня не занимался. Это за Hero-делали его управляющие. Сам он вел разгульную жизнь яр-кого представителя петербургской «золотой» молодежи. Но наступила революция. Капиталы конфисковали. Ване в его огромной квартире оставили одну комнату, он принял это очень спокойно. Стал ходить на «толкучку», продавать кос¬тюмы, а когда это пришло к концу, переоделся в спецовку а пошел работать нарядчиком в одну из автотранспортных кон¬тор. Женился на милой простой рыбинской девушке, кото¬рая служила на телефонной станции в Петербурге, и жил спокойно и мирно.
КАЛАЧЕВ
А вот любопытный рыбинский купец Михаил Егорович Калачев14. По внешности он был похож на Хлынова из «Горячего сердца» МХАТа15. Растрепанная борода, большая лохматая голова. Он имел несколько домов в Рыбинске, лесные угодья на реке Мологе. Калачев был типичным прожектеромг авантюристом, ругателем, любителем пооригинальничать. Ходил в клетчатых костюмах, в крылатке и с большой палкой. У него была большая семья — от первого брака две замуж¬ние дочери, сьш инженер-электрик, тоже женатый, и двое детей от второго брака — Шура и Зоя, обе гимназистки.
Калачев всегда носился с какими-то идеями и планами. Вот одна из его «оригинальных» идей. В центре городского бульвара началось строительство деревянного здания. Знали, что строит Калачев, но что именно — не знали. Когда дом был готов, на нем появилась вывеска: «Эльдорадо». А еще через несколько дней на улицах города расклеили афиши: «В «Эльдорадо» — первоклассный ресторан».
Женский ансамбль под управлением знаменитой мад-ль Марго, известный шантанный куплетист, различные Фифи, Мими, Зизи, хор цыган... Словом, Калачев в самом центре города открыл кафе-шантан «Эльдорадо»! По вечерам у «Эль» дорадо» стояли «на стреме» лучшие лихачи города: Захар, Михайло-цыганок и др. Приехали в город и певички, так называемые шансонетки. Все они поселились на частных квартирах поблизости от «Эльдорадо».
Местные купчики обрадовались новому злачному месту, и там начались еженочные оргии, кутежи и попойки. Дела у Калачева шли бойко. Только детям его стало стыдно смот¬реть в глаза своим знакомым, а гимназисток Шуру и Зок> задразнили в гимназии. Калачева все это мало смущало. Де¬ла шли хорошо, и предприятие себя оправдывало, но вдруг случилось событие...
Ранним мартовским утром на пожарной каланче завыла сирена. Это означало — пожар в городе. Горел «Эльдорадо». Сгорел дотла. Говорят, что подожгли его жепы наиболее частых посетителей этого учреждения.
За каких-нибудь два часа «Эльдорадо» не стало. На буль¬варе стояли певички, оставшиеся без дела, и уныло смотрели^ как горит их «обитель». Впрочем, недолго они были без ра¬боты. Очень скоро местные купцы поснимали им квартиры на окраине города и обеспечили их существование. Одна из них стала шить и сделалась моднейшей портнихой города. Верочку, очень молоденькую и очень хорошенькую, взял се¬бе в жены Владимир Цветов—главный инженер крупного' лесопильного завода своего отца М. И. Цветова. Старик не признавал брака с певичкой и не бывал у своего собствен¬ного сына, а Владимир Михайлович стойко переносил бой¬кот, объявленный его жене местными ханжами, и появлялся с ней повсюду: на улицах, в театре, на балах, хотя редко кто подходил к ним, считая неудобным быть знакомым с бывшей) певичкой. Совсем молодым Владимир Михайлович заболел; воспалением легких и умер. А Верочка покинула Рыбинск. Остальные Марго, Фифи и прочие отправились в другие города, в другие злачные места, где, очевидно, продолжали свое веселое существование.
Калачева совсем не обескуражил пожар «Эльдорадо», Наступила весна, и он затеял новое дело. По городу все газетчики-мальчишки давали гражданам небольшие проспекты в которых говорилось, что лучшим местом для постройки дач является лесной массив в 3—4 километрах от Рыбинска, который Калачев купил, и сообщал, что «самое здоровое место в Рыбинске — Мареевка16, где свежий сосновый воздух благотворно действует против всех болезней. Закупайте участ¬ки в Мареевке! Возможна рассрочка! Комфортабельные да¬чи со всеми удобствами и прочие прелести! Спешите обеспе¬чить себе участок в Мареевке!».
И это имело успех... Хорошо знакомый, но необъятный сосновый лес под Рыбинском был превращен Калачевым в благоустроенный поселок с красивыми дачами, расчищенным парком и прочими удобствами. Но дело это оказалось невы-годным, и Калачев скоро прогорел на нем. Потом он начал болеть и вскоре умер.
«СТЕПЕННЫЕ» КУПЦЫ
Были и «степенные» купцы: Клементьевы, Кустовы, Конкины, Кондратьевы. Эти вели скромный образ жизни, капи¬талов своих не объявляли, носили большие бороды и длинно¬полые сюртуки или поддевки и брюки в сапоги гармошкой. Утром они шли в свои лабазы. Перед каждой церковью усердно крестились. День проводили в холодных лабазах, где «молодцы» обслуживали покупателей, а «мальчики» бегали в трактир за кипятком. Горячий чай не сходил с конторки. Дома жили скромно, соблюдали посты и не ели скоромного в постные дни. В гости ни к кому не ходили и у себя никого не принимали. Детей учили в гимназиях или коммерческом училище, Девочек обучали музыке (игре на рояле). По окон¬чании гимназии старший сын оставался «в деле», очень быст¬ро женился на какой-нибудь купеческой дочке и постепенно превращался в такого же купца, как и отец. Младшие по¬ступали в университеты и даже становились «политически¬ми»-, по они быстро утрачивали связь с родным домом. Ряд ♦наших советских ученых-академиков, художников вышел из рыбинских купеческих семей.
