Были и «степенные» купцы: Клементьевы, Кустовы, Конкины, Кондратьевы. Эти вели скромный образ жизни, капи¬талов своих не объявляли, носили большие бороды и длинно¬полые сюртуки или поддевки и брюки в сапоги гармошкой. Утром они шли в свои лабазы. Перед каждой церковью усердно крестились. День проводили в холодных лабазах, где «молодцы» обслуживали покупателей, а «мальчики» бегали в трактир за кипятком. Горячий чай не сходил с конторки. Дома жили скромно, соблюдали посты и не ели скоромного в постные дни. В гости ни к кому не ходили и у себя никого не принимали. Детей учили в гимназиях или коммерческом училище, Девочек обучали музыке (игре на рояле). По окон¬чании гимназии старший сын оставался «в деле», очень быст¬ро женился на какой-нибудь купеческой дочке и постепенно превращался в такого же купца, как и отец. Младшие по¬ступали в университеты и даже становились «политически¬ми»-, по они быстро утрачивали связь с родным домом. Ряд ♦наших советских ученых-академиков, художников вышел из рыбинских купеческих семей.
ЛЫТИКОВ
Жил в Рыбинске и такой купец—Гриша Лытиков17. Плотный, он казался четырехугольным. Капитал достался от родителей. Учился в Рыбинской гимназии, но ие окончил ее. Женился на богатой московской купчихе Стриженовой. Ро-дители ее держали беговых лошадей. Для своей москвички Гриша построил особняк, обставил его по московскому образ¬цу, завел лучший в городе выезд. Часто можно было видеть его жену в собольей шубе. Она принимала гостей, ездила за границу, а Гриша начал сильно пить. Бил жену, приревно¬вал ее и даже стрелял в своего соперника, но промахнулся. Жена ушла от него к другому, и Гриша «закрутил горе вере¬вочкой» и редко его можно было видеть трезвым. А тут еще приглянулась ему бывшая шансонетка от Калачева — Вавочка. Молоденькая и очень хорошенькая. Он снял для нее квартиру, и там уже каждый день и ночь шли кутежи и пьянство. Как-то, вернувшись нежданно домой, он застал у Вавочкп гимназиста. Устроил скандал, в окно выкинул гим¬назиста и Вавочку.
Капитал заметно таял. Особняк он продал и постепенно проматывал свое состояние. Торговое дело забросил и тоже продал. Наступила революция, Вавочка его бросила, Гришу не тронули, он уже был не молод. Стал Гриша грузчиком и зимой пьяный замерз где-то на Волге.
ДУРДИН
Были купцы дебоширы и скандалисты. Тут пальма пер-венства принадлежала Ивану Дурдину18. Владелец пивова-ренного завода, Дурдии в прошлом гвардейский офицер. Вы-сокий, статный, с выхоленными усами и небольшой бород¬кой, Дурдии обычно ходил в поддевке и лакированных сапо¬гах, а в театре бывал во фраке или визитке19. Любимым за¬нятием у него были общественные скандалы, Дурдип мог за¬теять их где угодно: на улице, в цирке, в театре, на балу. Он был женат. Имел двух сыновей: здоровенных, толстых лобо¬трясов, которые на улице всегда гуляли с гувернером. Гу¬вернер их был небольшого роста, щупленький, «вечный студент», одевался фатовски, на вечерах появлялся в мундире при шпаге, носил монокль и обучал «детей» манерам и фран-цузскому языку. Он же был и участником попоек отца, ког¬да у того рте было лучших компаньонов.
Иван Дурдин первый привез в Рыбинск автомобиль, ко-торый пугал всех встречных лошадей, а местные граждане останавливались и глазели на это чудище.
Дурдин любил появляться всюду. При его внушительной фигуре он был страшный трус. Как-то в театре он затеял та¬кую игру: сидя в первом ряду, вытянул ноги так, что люди не могли пройти. Кто-то вежливо перешагивал через ноги Дурдина. Но вот со своей женой вошел зубной врач Фли-гельтауб, человек маленького роста и тщедушного сложения. «Уберите ыоги», — сказал он Дурдину. «Что? Ах ты такая-то морда!» Флигельтауб, ни слова не говоря, на глазах у всех за¬катил Дурдину две такие пощечины, что тот вскочил и не только не ответил, но стоял, как провинившийся мальчишка, затем полупьяной походкой пошел к выходу под веселый смех театральной публики.
Было у него и такое развлечение. На реке Черемухе, при¬токе Волги, где находилось очень много дач, ежегодно устраивалось катание на лодках. Все лодки были иллюмини¬рованы. И лучшая по убранству лодка получала приз. Дур¬дин поступил иначе: он спустил на воду большой баркас, на котором стоял накрытый стол, уставленный всякими яства¬ми и винами. За столом сидела подвыпившая компания приятелей Дурдина, горланила песни и ругалась площадной бранью. Подъехать к баркасу было невозможно, так как от¬туда неслись пустые бутылки, кружки, стаканы. Когда Дур¬дин разогнал всех, сорвав таким образом праздник на воде, он еще долго плавал на баркасе, горланя песни.
Как-то в цирк приехал женский чемпионат французской борьбы. Совершенно понятно, что это был за чемпионат и кто были его «чемпионки». Первые места занимала хорошенькая худенькая женщина «датчанка Кристиансен». Она была премьерша, хотя ее, вероятно, могла побороть любая из «чем-пионок». Во время борьбы все первые ряды и ложи занима¬ли купцы, из публики неслись самые недвусмысленные ост¬роты, По окончании представления Дурдин пригласил весь «чемпионат» в ресторан, и там гало продолжение зрелища, пьянство и скандалы. «Чемпионки» демонстрировали в от-дельном кабинете борьбу.
С началом революции Иван Дурдин исчез. Он вместе с семьей уехал за границу, где у него еще были немалые средства, j,
МАЛЬЦЕВ
Еще одной достопримечательной фигурой был купец Василий Иванович Мальцев20. На Крестовой улице стоял трехэтажный каменный дом. Окна этого дома почти всегда были закрыты ставнями. Принадлежал этот безжизненный и таинственный дом Мальцеву. Мальцев был запойный человек, у которого запои длились месяцами. Когда запой кончался, он шел в баню, парился там долго и возвращался в свой мрачный дом, где вскоре снова начинал пить. В период за¬поя он иногда выходил на Крестовую улицу и начинал «сла¬вить» местных купцов-торговцев. Подходил к какому-нибудь магазину и начинал свой акафест, как он называл:
— Живодеру, грошовнику, грабителю человечества, истязателю ближних — А-на-фе-ма!
II так далее. Кругом собирались любопытные. Так он переходил от магазина к магазину, толпа все увеличивалась, и под ее гогот он снова и снова произносил свои проклятия. Купцы привыкли к этому и не обращали внимания, а при-казчики испытывали удовольствие от того, как поносят их хозяев.
Однажды Мальцев пропал, не видели его на улицах не-сколько месяцев. Кто-то заявил полиции. Дверь в доме взло-мали, и во втором этаже нашли уже разложившийся труп Мальцева с раскроенным черепом. Рядом лежал дровяной ко. лун. Кто совершил преступление, так и не выяснили, да, вероятно, это мало кого интересовало, так как во время своих обличений Мальцев не оставлял без внимания полицмейсте¬ра и приставов — этих «взяточников и шкуродеров»...
