296
А.А. Смольевский вспоминал об этом эпизоде: «Бабушка рассказывала мне о дикой вспышке, которая была у него, когда Лютик сообщила ему о своей беременности — он считал, что у них не должно быть детей. — “Я неврастеник”, - объяснял он потом — “и детей мне заводить не следует”. Лютик ушла из его дома, буквально, в чем была, на Тверскую. Арсений Федорович срочно примчался за ней, просил прощения и уговорил вернуться. В доме наступило относительное затишье» (Восп. А. С. Л. 9). Очевидное внешнее сходство между отцом и сыном заметно при сравнении их фотографий. А.А. Смольевский передавал важное признание отца, сделанное в 1950 г.: «…по словам многих, кто меня видел, я точная копия [его], тот же голос, та же походка, и он не может понять, почему же он, педагог, был лишен возможности воспитывать своего собственного сына» (Восп. А. С. Л. 10). По-видимому, Смольевский-старший долгие годы не стремился к диалогу, но вел своеобразную полемику с младшим, о чем тот писал: «Осталось после него также множество писем ко мне, уже взрослому, не отосланных; каждое письмо было пронумеровано. В последние годы его жизни ему немного помогали соседи, например, с покупками. Стряпал и стирал он, как будто, сам. С соседями он жил в полном согласии, и они никак не могли понять, почему это у такого приличного человека и вдруг семейная жизнь не сложилась и почему между ним и его родным сыном существует такая полная отчужденность» (Восп. А. С. Л. 6).
А.А. Смольевский — сын О. Вакселъ, родился 23 ноября 1923 г. в Петрограде (умер 29 августа 2003 г. в Санкт-Петербурге). В 1941–1949 гг. учился с перерывами в Первом ленинградском педагогическом институте иностранных языков (на факультетах немецкого и французского языков). В 1962 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Интонация повествовательной фразы во французском языке, сравнительно с русским». Занимался изучением диалектов ретороманского языка Швейцарии, Северной Ирландии и др. Работал в библиотеке Академии наук СССР в отделе комплектации иностранной литературы. Автор статей по библиотековедению и библиографии. Занимался сочинением музыки в творческом семинаре при Доме композиторов; изучал музыкальный фольклор разных народов мира; создал цикл фортепьянных пьес на тему произведений живописи В.Э. Борисова-Мусатова и Н.К. Рериха. Передал в разные годы в дар различным музеям и библиотекам многочисленные семейные реликвии: живописные и графические произведения, фотографии и архивные материалы, произведения декоративно-прикладного искусства.
1-й Петроградский родовспомогательный дом на ул. Надеждинской (Маяковского), 5. Врач В.А. Столыпинский. Ныне роддом № 6 им. проф. В.Ф. Снегирёва, так называемая Снегирёвка.
Больница им. С.П. Боткина — бывшая бесплатная Александровская городская барачная больница, открытая в 1882 г. по инициативе С.П. Боткина для лечения инфекционных больных (ул. Миргородская, 3). Об истории болезни матери А.А. Смольевский писал: «Затем у Лютика начались отчаянные головные боли, и ее отвезли в Боткинскую больницу с диагнозом “острый менингит”. Лютик в бреду кричала: “Уберите спрута!” Алексей Николаевич Обнорский, один из бабушкиных друзей, навещавший тогда Лютика в больнице, рассказывал мне: “Лютик лежала в отдельной палате. Она никого не узнавала и каким-то деревянным голосом вдруг медленно изрекала разные сентенции”. Врачи считали, что острый менингит, в отличие от обычного, проходит и не должен оставить последствий. Бабушка вспоминала с признательностью доктора Ивашенцева, который к Лютику был внимателен. Но последствия у Лютика все же остались — приступы глубокой тоски, особенно осенью, и временами внезапные провалы памяти» (Восп. А. С. Л. 9). Обнорский Алексей Николаевич — сын Н.П. Обнорского, «преподававшего в Перми романскую филологию. Во время Великой Отечественной войны Алексей Николаевич служил в артиллерии и имел чин полковника, а затем и преподавал в Артиллерийской академии» (коммент. А. С.). Увлечение теософией послужило причиной вынужденного досрочного выхода на пенсию.
В связи с выбором своего имени А.А. Смольевский отнюдь не атлетического телосложения, заметил шутя: «Мама говорила мне, что не она выбрала мне имя. “Я бы тебя назвала Александром или Воином”. (Воображаю, как имя Воин шло бы к моей комплекции и мне вообще!)» (коммент. А. С.). О. Ваксель, вспоминая чтение катехизиса в детстве, упомянула о своем атеизме. Видимо, поэтому она была возмущена совершенным обрядом крещения младенца; хотя, как следует из текста, в доме не забывали основные религиозные праздники — Рождество и Пасху, именины. Факт самоубийства О. Ваксель подтверждает ее безверие.
Декрет СНК «О расторжении брака» 16 (29) декабря 1917 г. установил свободу расторжения брака по заявлению любого из супругов.
А.А. Смольевский приводил подробности выяснения отношений между родителями: «Видя, что удержать Лютика ему не удастся (для развода в то время было достаточно заявления одного из супругов), Арсений Федорович стал всячески ее шантажировать, угрожать, что не отдаст ей меня. Потом, наконец, отдал, но вскоре спохватился и начал попытки отобрать назад. Здесь он встретил упорное сопротивление как Лютика, так, конечно, и Юлии Федоровны. Он засыпал их письмами, одолевал телефонными звонками, подкарауливал Лютика в парадной по вечерам, так что ей приходилось возвращаться домой с каким-нибудь провожатым. Я помню, как мы с мамой возвращались однажды вечером от Каратыгиных, и с нами был Олег Вячеславович (сын музыкального критика. — Е. Ч.). Арсении Федорович, поджидавший возвращение Лютика, набросился на Олега с кулаками. Пока они орали друг на друга, мама быстро втащила меня к нам на пятый этаж. Часто Арсений Федорович оставался в дураках, потому что Лютик проходила то по парадной, то по черной лестнице, договаривалась с дворником, — парадные и ворота в то время на ночь запирались — дворник открывал ей, и она могла спокойно вернуться домой. Многие жильцы в доме — это нам было точно известно — шпионили за Лютиком. Арсений Федорович умел прикинуться обиженным, страдающим, очаровать, сунуть, где надо, маленький подарок» (Восп. А.С. Л. 6–7).
Возможно, Григорий Маркович Райцин — пианист, проживавший на пр. К. Либкнехта (Большой пр. Петроградской стороны), 65. («Райцин-2», примеч. А.С.).
«Карусель» — театр-кабаре (ул. Рубинштейна, 18), относившийся к театрам «малых форм». В 1911–1917 гг. в здании находился широко известный Троицкий театр миниатюр (владелец А.М. Фокин). 26 ноября 1912 г. здесь состоялось первое публичное выступление В.В. Маяковского в Петербурге. В 1920-х годах работали разные театры, в том числе Ленинградский театр сатиры (Н.П. Акимова, 1927), «Молодой театр» (1929); позднее следующие театры: Театр-студия, Малый передвижной, Колхозно-совхозный, им. Леноблисполкома, им. Обкома ВЛКСМ и Театр I малой оперетты; с 1935 г. государственный театр-студия под руководством С.Э. Радлова, затем Малый драматический театр (МДТ), в настоящее время — Малый драматический театр — Театр Европы (ЦГАЛИ. Ф. 118. Оп. 1. Д. 2517. Л. 18,28–29,75).
