В течение всего лета указы выступать к Днепру навстречу полякам наталкивались на резкое противодействие Самойловича. Он подозревал, что польский гетман Д. Вишневецкий мечтал только о возвращении своих владений на Левобережье, и прямо заявлял: «Мне и всему войску нужно не то, чтобы все коронные и литовские войска пришли к Днепру, нам нужно, чтобы ни один поляк в этих местах не был».
Что касается Дорошенко, то его положение было уже совершенно безнадежно, и, разумеется, Самойлович стремился как можно скорее завершить эту агонию. Но и не считаться с реальной угрозой со стороны татар и турок он тоже не мог.
В середине августа 1675 года Самойлович выступил из Батурина, соединился с Ромодановским и вместе они переправились на Правый берег. Их встретило известие, что Дорошенко в присутствии Сирко присягнул царю.
Кошевой атаман Сирко был ревностным противником Самойловича и теперь сзывал казаков на раду, на которой должен был присутствовать и Дорошенко. Невероятно популярный запорожец сам представлял бóльшую опасность для гетмана в качестве конкурента. А еще большую опасность таила в себе «черная рада» (т. е. рада с участием рядовых казаков, «черни»), на чем настаивал Сирко. В этом случае Самойлович реально мог лишиться булавы. Поэтому гетман засыпал Москву письмами, уговаривая не верить Дорошенко. В частности, он обращался к Матвееву, уверяя, что тот просто тянет время, надеясь переждать зиму и дождаться турок17. В данном случае автору представляется, что Самойловичем руководили не столько «гонор» и желание, чтобы знаменитый Дорошенко лично «поклонился» ему, но искреннее неверие в то, что чигиринский затворник действительно сдался.
На Ромодановского уверения Самойловича произвели весьма благоприятное впечатление. Вероятно, сам воевода был смертельно оскорблен поступком Дорошенко, присягнувшего не ему, а Сирко.
Его усилия не пропали даром, и Алексей Михайлович поручил Самойловичу самому вести дела с Дорошенко. «Мы как прежде, так и теперь положили Дорошенково дело на вас, и вы бы поступали по своему рассмотрению, чтобы то дело до весны успокоить и к расширению не допустить». Самойлович расставил по Днепру крепкую стражу, чтобы не пропустить посланцев Дорошенко. По его приказу Переяславский полковник ходил на Черкассы.
Царь Федор Алексеевич. Портрет XVII в.
Самойлович не верил, что его соперник добровольно откажется от власти, и очень боялся его интриг с Сирко. Самойлович послал в Запорожье и к Сирко грозные письма, выговаривая им за самовольство. Он напоминал им про все те горести, которые принесли Украине Руина, многогетманство и гражданская война. «И так немного не 30 лет кровавым непрестанно, по Божию смотрению, за грехи наши, обливается потом… Каждый из молодцов добрых, Бога боящийся и правду любящи, знает, что западная сторона разорена благодаря Дорошенку, который возбудил против себя беды со всех сторон, поддавшись турецкому султану, под которым и последних людей потерял. А когда увидал, что мало там осталось, то, чтобы побыть некоторое время гетманом, призвал вас к своему расколу. Извещаю вам, что не надобно в этих городах наших никаких рад собирать и ничего у царского величества добиваться. Были уже в четыре года две рады»18.
В январе 1676 года Дорошенко наконец сдал сенджуки19, т. е. знаки своей власти, полученные от султана. Он отправил их в Москву со своим родственником Яненко-Хмельницким. Но при этом все равно отказывался вторично присягать и ехать в Москву. Он заявлял, что хочет остаться там, где родился, – в Чигирине. Самойлович нервничал и не верил Дорошенко.
Смерть Алексея Михайловича и восшествие на трон слабого и болезненного Федора Алексеевича не улучшали ситуацию. Когда в марте новый царь отправил к Дорошенко стольника Деремонтова, Самойлович его задержал и в Чигирин не пустил. При этом он ссылался на указ Алексея Михайловича, чтобы все переговоры с чигиринским затворником велись только через него и Ромодановского. В Москве с этим соглашались, но предпринимать решительные меры против Дорошенко не позволяли. А Сирко между тем заявлял, что пока Самойлович лично не придет в Запорожье и не поклонится «низовым», он его гетманом не признает. Такая шаткость была «поповичу» невыгодна, так как и на Левобережье также раздавались враждебные голоса. Так, полковник Стародубский Петр Рославец высказал пожелание выйти из «гетманского регимента» (т. е. управления) и стать одним из слободских полков, подчиненных непосредственно царю.
Донос старшины на и. Самойловича. Подписи. Оригинал. РГАДА
Одна из страниц доноса на и. Самойловича. Оригинал. РГАДА
Наконец, в июле поступил царский указ идти на Чигирин походом. Когда передовые русско-казацкие силы в количестве двадцати тысяч человек под командой Г. Косагова и Л. Полуботка подошли к Чигирину, Дорошенко прибыл к ним в табор и капитулировал. Самойлович выслал в Москву клейноды и архив бывшего гетмана. Самого Дорошенко решили на некоторое время оставить в Украине. Самойлович возвращался домой торжествуя.
Но, как оказалось, капитуляция грозного гетмана не принесла ему спокойствия. Против Самойловича был составлен первый старшинский заговор, его возглавили Нежинский протопоп Семен Адамович и Стародубский полковник Петр Рославец. Они самовольно отправились в Москву с доносом – разумеется, с обвинениями в измене. Кроме того, Рославец опять предлагал отделить Стародубский полк от гетманского правления, непосредственно подчинив его царю. В Москве, однако, поняли, что речь шла о простой зависти и желании выслужиться. Обоих подвергли пытке, и тогда открылось участие в заговоре полковников Дмитрашки и Горленко. На войсковом суде в Батурине их приговорили к телесному наказанию, а Рославца и протопопа – к смерти. Гетман проявил милосердие, заменив казнь ссылкой в Сибирь. Дмитрашко и Горленко попали в тюрьму20.
Самойлович был, конечно, очень встревожен этими событиями. Чтобы его вознаградить и ободрить, царь возвратил из Москвы младшего сына Самойловича Григория.
Между тем во внешней политике новым центром противоречий становятся русско-турецкие отношения. Не оказав военной помощи Дорошенко в отчаянную для него минуту (во многом из-за угрозы со стороны польских войск), султан все же не хотел расставаться со своим влиянием в Украине.
Гетман Ю. Хмельницкий. Портрет XVIII в.
Символом противостояния стал Чигирин, древняя гетманская столица. Турецкие войска перезимовали на Дунае, а весной начали наступление на Украину к Южному Бугу. Их силы под командой Ибрагим-паши составляли почти 65 тысяч человек – 15 тысяч янычар и пехоты, 30 тысяч кавалерии и молдаван и около 20 тысяч татар.
