владыки и народы в грядущей войне в основном держались великого Помпея, и дети Птолемея Авлета, которого вернул на престол человек Помпея Габиний, имели перед Помпеем особые обязательства. Молодой Помпей сумел получить у Египта эскадру примерно в пятьдесят кораблей, запас продовольствия и пятьсот человек «габинийцев». До сих пор молодая царица Египта еще не испытывала силу своих глаз на римлянине столь высокого положения, как сын Помпея. Впоследствии говорили, что отношения между ними были не просто дипломатическими и что женщина, которая могла внести имена Цезаря и Антония в список своих любовников, вполне могла бы вписать туда и великое имя одного из рода Помпеев. Сейчас у нас нет никакой возможности отделить факты от сплетен.
В самом Египте после смерти Авлета, скорее всего, снова вспыхнули туземные мятежи. Среди войн, в которых участвовали царские войска, противостоявшие легионам Цезаря в 49 году до н. э., Цезарь упоминает «войны с египтянами» [700]. Конечно, войны могли случаться и раньше, еще при жизни Авлета, но Цезарь пишет о них после убийства сыновей Бибула, и он наверняка перечисляет события в хронологическом порядке. В источниках ничего не говорится о волнениях в Верхнем Египте во время правления Авлета, и если там царило спокойствие, то, вероятно, лишь благодаря тому, что власть в регионе находилась в руках правителя, в котором, исходя из наших отрывочных сведений, мы можем предположить человека чрезвычайно уважаемого и влиятельного — эпистратега Каллимаха. Первое имеющееся у нас упоминание о нем на этом посту относится к июлю 78 года до н. э. [701] (1 эпифи 3 года), а последнее — к февралю 51 года до н. э. [702], следовательно, он должен был править Фиваидой практически все то время, пока Авлет сидел на троне. Помимо других титулов и званий, он зовется «начальником Красного и Индийского моря» — то есть он руководил аравийской и индийской торговлей и приморскими стоянками на дальнем юге. Если его можно отождествить (как представляется вероятным) с отцом эпистата Каллимаха, то в начале правления Клеопатры он был повышен до эпистолографа в Александрии.
Клеопатра набиралась опыта и честолюбия и наконец перестала подчиняться дворцовой клике — Пофину, Феодоту и Ахиллу. Они обвинили ее в том, что она хочет изгнать брата, и народ поднялся против нее. Но после того, как эта девушка двадцати одного года сбежала из города, она принялась собирать армию, подобно своей предшественнице Клеопатре IV в 113 году до н. э. Скорее всего, она набрала воинов среди арабских племен за восточной границей, и некоторое время спустя выступила на Египет. Клика собрала войско и вместе с мальчиком-царем преградила ей путь у Пелусия.
Пока в Египте назревала династическая война, исход великой гражданской войны в Риме между Помпеем и Цезарем решился в битве при Фарсале. Помпей бежал в Египет, надеясь, что старые узы, которые связывали его с царской семьей, обеспечат ему там убежище. Он направился не в Александрию, а в лагерь юного царя на побережье у Пелусия. Тогда произошла ужасная измена: когда Помпея перевозили в лодке с корабля на берег, его убил офицер — «габиниец» Септимий по приказу дворцовой клики — Ахилл лично присутствовал при убийстве, чтобы наблюдать за ним, — прямо на глазах мальчика Птолемея, который с берега смотрел на злодеяние, облаченный в свою пурпурную хламиду (сентябрь 48 года до н. э.).
Убийством Помпея дворцовая клика, разумеется, надеялась продемонстрировать тогдашнему победителю, что они отреклись от всех связей с его врагами, и таким образом не дать ему повода вторгнуться в Египет как оплот сенаторской партии. Однако через несколько дней после убийства у Пелусия Цезарь, следовавший по пятам за беглецом, прибыл с эскадрой к Александрии. Феодот Хиосский принес голову Помпея Цезарю на корабль, но это не заставило того уплыть прочь. Цезарь решил войти в Александрию с теми небольшими силами, которые были на его кораблях, — 3200 воинами и 800 всадниками. Он высадился, прошел по улицам со знаками отличия римского консула, с ликторами, шагавшими впереди, и водворился во дворце Птолемеев. Как ни странно, Магаффи находил что-то необычное в том, «что население Александрии, привыкшее к царской пышности, обиделось на это проявление силы». Как будто не имело никакого значения, что силу на этот раз проявил римский захватчик! Вскоре некоторые инциденты: уличные драки, убийства отдельных солдат из войска Цезаря — показали, что у александрийцев скверный характер.
Царя и царицы не было в городе, так как они находились в своих лагерях, разбитых у границы, готовясь выступить друг против друга. Цезарь, как представитель Рима, потребовал от них распустить армии и подчиниться его суду. Авлет в своем завещании просил римский народ позаботиться, чтобы его воля была исполнена. В ответ на требование Цезаря Пофин вернулся в Александрию с молодым Птолемеем, но не распустил царскую армию. Он оставил ее под Пелусием во главе с Ахиллом. Клеопатре предстояло выполнить трудную задачу — добраться до Цезаря от границы, так чтобы в пути ее не убили дворцовые головорезы. Именно по этой причине приверженец Клеопатры сицилиец Аполлодор переправил ее в Александрию на лодке и тайком пронес во дворец, завернутую в ковер. Внезапно возникнуть из ковра на глазах у Цезаря было для очаровательной египетской царицы также замечательным способом с самого начала задать их отношениям веселый, непринужденный тон.
Теперь у Цезаря в руках были и царь, и царица, а вскоре его отношения с царицей превратятся в любовные. Он публично примирил Птолемея с сестрой; они снова стали соправителями, согласно воле отца. Однако александрийцы, подзуживаемые Пофином, все так же неприязненно относились к чужаку, и некоторое время спустя царская армия двинулась на город, так как Ахилл действовал заодно с Пофином. Это войско насчитывало около 20 тысяч воинов, опытных в бою и по большей части знакомых с римской дисциплиной, а командовали ими римские офицеры. Кроме войск Габиния (в основном галлов и германцев, как говорилось выше), в армию входило большое количество беженцев и беглых рабов из Италии и с Запада, а также множество разбойников и пиратов из Малой Азии и Сирии — остатки крупного пиратского флота, разбитого Помпеем. Из двух придворных, отправленных на переговоры, один был убит по приказу Ахилла, другой едва остался жив. Для Цезаря это означало новую войну — Александрийскую, как ее потом назвали, — в которой ему пришлось биться в уличном лабиринте левантийского города во главе войска, сильно уступавшего противнику в числе. Другие его легионы в то время шли в Египет через Сирию, но тем временем он оказался в затруднительном
