— Я это знал, — сказал он.
— Знали?
— Я составлял ваш гороскоп на основании точной даты вашего рождения.
Оливия повернулась к нему в изумлении.
— Я должен был вам признаться, но боялся вас обидеть. Вы могли расценить это как вторжение в вашу личную жизнь или что-то подобное.
— Боже милостивый! — Оливия снова рассмеялась. — Я воображала, что я удивлю вас, но вы меня превзошли. Я недооценила вас, это ясно.
— Да, полагаю, что так, но это не имеет значения. Дело в том, что я отмечаю все, что вас касается. Делал это с того самого дня, как пришел в отдел. Ваш муж был тогда еще жив, но тем не менее я сразу приметил вас. — Шон в волнении поиграл своим пластиковым пакетом, потом вдруг замер и уставился в пространство. — Я знал достаточно, чтобы точно определить день вашего рождения. Я угадываю каждую смену вашего настроения, замечаю выражение вашего лица.
Голос его замер.
— Право, не знаю, что вам сказать, — произнесла Оливия, когда к ней вернулся дар речи.
— Ничего не надо говорить. — Шон достал из пакета еще один сандвич и, не откусив ни кусочка, раскрошил его воробьям. — Все это сказано мною не ради того, чтобы смутить вас или получить от вас ответ. Мне известно, как обстоят дела.
— Благодарю вас, Шон. — Оливия похлопала его по руке. — Я тоже хорошо отношусь к вам. Я имею в виду, очень хорошо, — подчеркнула она. — Вы всегда доставляли мне радость. Во время работы, как я легко могу припомнить, именно вы постоянно подбадривали меня. Когда Кэрол проявляла себя в наихудшем виде и мне казалось, что больше я этого не вынесу, в офисе появлялись вы, начинали перебирать бумаги или вызывали на экран компьютера какой-нибудь файл, все снова делалось переносимым даже прежде, чем я успевала это осознать.
— Рад, что был вам полезен, — заметил Шон, искоса поглядев на Оливию. Он явно избегал прямого зрительного контакта и прикинулся, что крайне увлечен тем, как прилетевший откуда-то дрозд пытается разогнать воробьев. — Но теперь это уже не имеет особого значения, верно? Кэрол вдруг переменилась и прилагает все усилия, чтобы держаться с подчиненными корректно. Но по сути дела, каждый имеет право меняться, верно?
Оливия улыбнулась — так, чтобы Шон не заметил. Отношения между ней и Кэрол должны оставаться именно такими. Сугубо личными.
— Она кажется более довольной, это правда.
— А вы, мне кажется, не собираетесь оставаться там надолго, не правда ли? И уже не будете нуждаться в том, чтобы я вас подбадривал.
— Как это вы догадались?
— Вы говорите о работе в прошедшем времени. Я предполагаю, что вы нашли новое место.
— Новое место?
— Вы обзавелись новой одеждой, изменили прическу. Знаете поговорку? Если женщина изменила прическу, это далеко не все, что она меняет. — Он многозначительно кивнул. — Так поведайте мне, что происходит.
— Дело не в работе, Шон. Я уезжаю.
— Уезжаете? — Шон приподнял сросшиеся брови.
Черты его лица уже не казались Оливии странными. Она к ним привыкла. И было совершенно немыслимо представить его иным.
— Хочу уехать за границу на несколько месяцев.
— Правда? — Выражение его лица являло собой смесь восхищения и недоверия.
— Правда. В страну пожирателей лотоса.
— Ого! — Шон удивленно открыл рот.
— И еще дальше.
— Серьезно?
— Да. Хочу побывать в нескольких странах, и к тому времени, как я вернусь, успею объехать весь мир. Можете вы себе это представить?
— Черт возьми! Я сам копил деньги на путешествие, но вы меня опередили и сделаете это первой.
— Должно быть, мы родственные души.
Оливия подтолкнула его локтем. Шон улыбнулся.
— Понимаете… — Он сунул руки в карманы и выпрямился. — Вам не следует ехать одной, Оливия.
— Вот как?
— Нет. Вот что… Вы только скажите прямо, если хотите, чтобы я заткнулся, хорошо? Все зависит от вас. Но если вам нужен спутник… Кто-то, кто поехал бы с вами. Вы понимаете.
Она заставила его помучиться не более минуты: сердце ее смягчилось.
— Понимаю, Шон. Очень великодушно с вашей стороны сделать подобное предложение. Но я не собираюсь путешествовать одна.
— Не собираетесь? — Он повернулся к ней и окинул обеспокоенным взглядом ее новую прическу и оживленное лицо. — О, я понимаю. Извините меня за глупость.
— Я встретилась с ней совсем недавно. И мы обнаружили, что у нас гораздо больше общего, чем мы обе думали. Она сейчас одинока, я тоже, и мы решили поехать вместе. Я поеду со своей старой школьной подругой Кэтрин.
— О! — В коротком междометии прозвучало явное облегчение. — О, это будет хорошо для вас обеих. Да, это славно.
— Совместное путешествие вполне может кончиться тем, что мы возненавидим друг друга, но как знать. Возможно и то, что мы прекрасно проведем время. А потом я вернусь домой, Шон. После того как я уеду и побываю в тех местах, которые хочу увидеть, я вернусь домой.
— О да. Разумеется, вернетесь.
— А когда вы совершите ваше путешествие и увидите места, которые вы хотите увидеть, вы тоже вернетесь домой.
— Да, я вернусь.
— И когда мы оба вернемся и окажемся дома…
Он посмотрел на нее с надеждой. Ветер вдруг подхватил его волосы и разметал их в стороны. Оливия протянула руку и ласково пригладила взлохмаченные пряди. Шон вздрогнул от этого прикосновения и растерянно заморгал.
— И тогда вы пригласите меня на обед, а я, скорее всего, приму приглашение.
— Ясно.
Шон вынул руки из карманов, вытянул их вперед и опустил на колени. На щеках появились ямочки от потаенной улыбки.
— Но все это в будущем, — продолжала Оливия. — А пока, если вы не против, я прошу вас продолжить мое обучение и хочу пригласить вас на рождественский обед со мной и моими родными. Если, конечно, у вас нет других планов.
— Если вы уверены, что я не окажусь помехой для ваших родных.
— Ни в коем случае, — заверила она. — Если вы не против того, чтобы они были помехой для нас с вами.
Она смотрела на него, читала в его глазах нескрываемую любовь, любовалась твердым очертанием его губ, прямой осанкой, с какой он сидел на низкой парковой скамейке, и не могла понять, почему раньше он не казался ей таким привлекательным. Взгляд, обращенный на нее, был искренним, радостным и понимающим. Так смотрит мужчина на женщину, когда осознает, что она разделяет его чувство. Это редкость, которую надо беречь как самое дорогое сокровище. Память об этом взгляде она сохранит в своем путешествии, сохранит в своем сердце как талисман. Он поможет ей благополучно вернуться домой. К нему.
— Луиза?
