В январе 1819 года Александра Колосова сыграла главную роль в трагедии «Эсфирь» Расина, в которой до нее блистала Е. С. Семенова. Пушкин в статье «Мои замечания об русском театре» (1820) писал: «В скромной одежде Антигоны, при плесках полного театра, молодая, милая, робкая Колосова явилась недавно на поприще Мельпомены. 17 лет, прекрасные глаза, прекрасные зубы, нежный недостаток в выговоре обворожили судей трагических талантов. Приговор почти единогласный назвал Сашеньку Колосову надежной наследницей Семеновой. Во все продолжение игры ее рукоплесканья не прерывались. По окончании трагедии она была вызвана криками исступления…»
У Александры Михайловны одно время была размолвка с поэтом из-за его страстного увлечения Е. С. Семеновой. Некоторые пушкинисты считают, что ссора была вызвана завистниками: Пушкину передали, будто бы Колосова смеялась над его внешностью и назвала его мартышкой, на что поэт ответил злой эпиграммой «Все пленяет нас в Эсфире» (1820).
П. А. Катенин и А. С. Грибоедов, друзья Колосовой, стали укорять Пушкина и настаивать, чтобы он помирился с ней. Пушкин сознался в своей опрометчивости и, несмотря на свой неуступчивый характер, был готов явиться к ней с повинной, но не успел — его отправили из Петербурга на юг. Однако примирение произошло, перед отъездом в апреле 1821 года поэт передал Катенину отречение от своей эпиграммы «Кто мне пришлет ее портрет». Будучи уже в Молдавии, поэт снова повинился перед Колосовой в стихотворении «В кругу семей» (1821).
После окончания ссылки осенью 1827 года Пушкин возобновил свои отношения с Колосовой. К этому времени Александра уже вышла замуж за известного актера В. А. Каратыгина, хорошего знакомого поэта. Она очень хотела поставить в театре «Бориса Годунова» Пушкина, но цензура не разрешила эту постановку.
В феврале 1837 года Александра Михайловна присутствовала на отпевании Пушкина в Конюшенной церкви.
Голицына Мария Аркадьевна
Мария Аркадьевна Голицына (1802–1870), ур. Суворова-Рымникская — внучка великого полководца А. В. Суворова, фрейлина, жена (с мая 1820 года) князя М. М. Голицына (1793–1870), камергера, действительного статского советника.
Мария Голицына была очень талантливой, имевшей хорошее музыкальное образование и прекрасный голос женщиной, оставившей глубокий след в художественном восприятии поэта. Ее пение очень высоко оценивали В. А. Жуковский, А. И. Тургенев и П. А. Вяземский.
Пушкин познакомился с ней, по-видимому, в Петербурге в 1818 году. Поэту очень нравилось, как она исполняла романсы, написанные на его стихи. Известно, что в южное путешествие он отправлялся очень неохотно. М. О. Гершензон считал, что причиной этому было сильное чувство Пушкина к Марии, и его очень волновала вынужденная разлука с любимой женщиной. И, действительно, вскоре после отъезда поэта, 9 мая 1920 года, Мария согласилась на замужество с князем Голицыным.
Тем не менее через некоторое время поэт снова встретился с ней в Одессе, где тогда жила ее сестра Варвара. По возвращении из ссылки в Петербург Пушкин возобновил свои встречи с Марией Аркадьевной. С. М. Дельвиг писала в это время, что поэт очень увлечен «некоей кн. Голицыной, о которой он пишет много стихов». В середине мая 1828 года она была в числе наиболее близких поэту лиц, приглашенных в салон Лавалей для прослушивания его «Бориса Годунова». В этот же период он вписал в ее альбом написанное ранее (1823) стихотворение «Кн. М. А. Голицыной».
Овошникова Евдокия Ивановна
Евдокия (Авдотья) Ивановна Овошникова (1804–1845) — воспитанница Театрального училища (в 1822), солистка балета. Она была дамой сердца Н. В. Всеволожского, приятеля Пушкина и его сослуживца по Коллегии иностранных дел, любителя театра и литературы, переводчика французских водевилей, члена литературного кружка «Зеленая лампа».
С Евдокией Пушкин встречался в 1819–1820 годах в доме у Всеволожского и на театральных вечерах. Он упомянул ее в послании к Всеволожскому «Прости, счастливый сын пиров» (1819). Позже, 27 июля 1821 года, Пушкин писал брату: «…Вот еще важнее: постарайся свидеться с Всеволожским — и возьми у него на мой счет число экземпляров моих сочинений… экземпляров 30. Скажи ему, что я люблю его, что он забыл меня, что я помню вечера его, любезность его… Овошникову его, лампу его — и все елико друга моего…»
В конце октября 1824 года, будучи в Михайловском, Пушкин писал Всеволожскому: «Не могу поверить, чтобы ты забыл меня, милый Всеволожский — ты помнишь Пушкина, проведшего с тобою столько веселых часов — Пушкина, которого ты видел и пьяного и влюбленного, не всегда верного твоим субботам, но неизменного твоего товарища в театре, наперсника твоих шалостей, того Пушкина, который отрезвил тебя в страстную пятницу и привел тебя под руку в церковь театральной дирекции, да помолишься господу богу и насмотришься на госпожу Овошникову…»
Видимо, поэт имел в виду Овошникову и Всеволожского, наметив план нового романа «Русский Пелам»: «Пелам выходит в большой свет и наскуча им вдается в дурное общество… Продолжает свою беспутную жизнь. Связь его с танцоркой…»
Киселева Софья Станиславовна
Софья Станиславовна Киселева (1801–1875), ур. Потоцкая — жена (с 1821) генерал-майора П. Д. Киселева, полячка. Ее мать, гречанка Софья Константиновна Глявонэ (Клавоне), из подавальщиц турецкого трактира стала женой И. Витта, затем любовницей графа Прованского, короля Людовика XVIII, генерала Салтыкова и светлейшего князя Г. А. Потемкина, а после его смерти — женой коронного гетмана Станислава Потоцкого. В последнем ее браке родились две дочери — Софья и Ольга.
Сестры унаследовали родовые имения Потоцких в Умани и Тульчине. Им принадлежали крымские поселения: Симеиз, Массандра и Мисхор, где они и проводили летние месяцы. Романтическая красота Софьи Станиславовны сочеталась с ее незаурядным умом, добротой, веселостью и открытым характером. П. А. Вяземский писал о ней: «Все нездешнее, неземное, райское, небесное, и лишь взгляд ее обнаруживает искру чувственности, способную разгореться в пожар поэзии и любви».
Пушкин встречался с Софьей в 1818–1820 годах в Петербурге, а затем уже снова во время южной ссылки. От нее он услышал рассказ о печальной судьбе представительницы их знатного рода: преданье о любви хана Керим-Гирея к похищенной им княжне Марии Потоцкой, что впоследствии легло в историческую основу сюжета поэмы «Бахчисарайский фонтан».
4 ноября 1823 года поэт писал из Одессы П. А. Вяземскому: «…Припиши к „Бахчисараю“ предисловие или послесловие, если не ради меня, то ради твоей похотливой Минервы, Софьи Киселевой…»; 20 декабря: «…Ты, кажется, собираешься сделать заочное описание Бахчисарая? Брось это. Мадригалы Софье Потоцкой это дело другое…»
