В полк вернулся инженер по вооружению Яков Жмудь. Он рыдал. В Ногайске, куда его отпустил Покрышкин, инженер узнал о расстреле оккупантами еще в 1941 году всех евреев, среди которых были его родители, жена и дети.
Покрышкин сказал: «Возьми себя в руки и не горюй. Слезами не поможешь!.. Мстить беспощадно им будем! Вот сбил я сейчас бомбера, и, по-видимому, не одного. В следующем вылете клянусь за гибель твоих родных сбить еще. Крепись, ты мужчина и воин!»
Перед этим Александр Иванович вылетел парой с Голубевым на «свободную охоту», но получил с КП дивизии приказ атаковать группу из восемнадцати Ю-87, сорвал бомбометание и с трудом вырвался из-под атак шестерки Ме-109.
Комдив Дзусов, прилетев в полк, спросил Покрышкина с раздражением:
— Где находятся группы вашего полка? Их не видно и не слышно над линией фронта. Группы других полков патрулируют в поле зрения войск на высотах две-три тысячи метров. А ваших не видно!
Покрышкин объясняет — перехватывать бомбардировщиков надо на подходе, «если мы над вами будем гудеть, как шмели, то задачу не выполним».
Но Дзусов на этот раз не в духе:
— Бросьте убеждать меня своими теориями! Патрулируйте, как положено, чтобы я не выслушивал нарекания от командования!
Покрышкин, вычислив время налета «юнкерсов», решает лететь восьмеркой, но Исаев сокращает состав группы вдвое. Звено «качает маятник» в тылу у немцев. Когда время патрулирования уже истекало, показались бомбардировщики. Александр Иванович пишет: «Предполагая, что противник идет бомбить скопление конницы восточнее города, принимаю решение пропустить их к Большому Токмаку и провести показной бой на глазах строгого начальства, недовольного моей тактикой».
Набрав высоту, Покрышкин направляет звено в лоб «юнкерсам». Начало сложилось неудачно. Показалось, что на самолетах красные звезды, которые, выцветая, отсвечивали желтым цветом. Покрышкин командует «не стрелять», затем, разглядев свастики, злой на себя, через спину разворачивается назад. Залп в упор по ведущему. Страшной силы взрыв громыхнул над степью. На месте «юнкерса» вздулся шар пламени, диаметром более пятидесяти метров! Как вспоминал участник боя Константин Сухов, это было: «похожее на огненный аэростат облако. Вспышка показалась ярче солнца. Отвернуть было поздно, и наша пара пронеслась под полыхнувшей массой. Истребитель сильно тряхнуло, даже какой-то странный хлопок послышался, запахло порохом и бензиновой гарью».
«Кобра» Покрышкина пронизала самый центр этого огненного шара! Сюрреалистическое зрелище! Тот бой Александр Иванович вспоминал как второй самый памятный за всю войну. Из облака пламени вывалился горящий кусок крыла с вращающимся пропеллером… От взрыва загорелся еще один Ю-88. Придя в себя через несколько секунд, Покрышкин расстрелял третий бомбардировщик, который врезался в берег реки Молочной. Четвертый сбила пара Виктора Жердева.
Весь бой над Большим Токмаком видели с земли командование, летчики и техники. Летчик 104-го гвардейского полка Алексей Закалюк, кавалер пяти орденов Красного Знамени и талантливый художник, написал потом картину этого боя, которую подарил командиру. Маслом и карандашом А. Закалюк запечатлел на холсте и бумаге целый ряд воздушных побед летчиков-покрышкинцев.
Яков Жмудь встретил Александра Ивановича на летном поле:
— Товарищ майор, зачем вы так рисковали? У меня при виде взрыва в воздухе даже защемило сердце.
— Все нормально, Яков! Главное — выполнено обещание и сорвана бомбежка.
Инженер полка по электрооборудованию самолетов Я. М. Жмудь вскоре погиб при исполнении служебных обязанностей, вылетев на По-2 в штаб 4-й воздушной армии…
На самолете Покрышкина — копоть, царапины, пробоины. «Вот рвануло! — говорит Александр Иванович. — То ли во взрыватель бомбы на «юнкерсе» угодила пуля, то ли бензобаки взорвались?.. Но подобного со мной еще не бывало».
Вновь чудо спасло великого летчика. В сходном бою 12 марта 1944 года погиб один из лучших «сталинских соколов», командир знаменитого 9-го гвардейского полка Герой Советского Союза Лев Шестаков (29 личных побед и 45 в группе). Расстрелянный с 20–30 метров Ю-87 взорвался, Ла-7 Шестакова был поврежден, летчик покинул самолет на слишком малой высоте…
Риск всегда велик даже для аса. Тяжело ранен Борис Глинка, ему не хватило скорости прорваться через «пулевой капкан» стрелков группы Ю-87. 29 сентября погиб командир 104-го гвардейского полка Герой Советского Союза Владимир Семенишин. Вступив небольшой группой в неравный бой, он сбил три самолета, был тяжело ранен и не смог открыть парашют.
…Константин Сухов сообщил Покрышкину, что комполка Исаев приказал не засчитывать ему третьего бомбардировщика, заявив, что он сам загорелся от взрыва…
— Не возмущайся, Сухов! В отношении меня действует «закон подлости…»
Командир полка после Кубани все чаще где-то «задерживался». Вернувшись после двухнедельного отсутствия, попадает «под горячую руку» комдива Дзусова, который после резкого разговора с Исаевым, и упрекнул Покрышкина за патрулирование по собственным «теориям».
После боя над Большим Токмаком Ибрагим Магометович, прибыв в полк, спросил Покрышкина:
— Ну как, не сердишься на меня за прошлый разговор насчет прикрытия?
— На начальство, товарищ полковник, сердиться нельзя — во всяком случае, вслух.
Дзусов улыбнулся:
— Это правильно. Но вот за последний бой кавалеристы вас сердечно благодарят. Молодцы! Хорошо разделали «юнкерсов».
Вскоре Исаев, вылетевший на УГ-2 для осмотра аэродрома, намеченного полку для перебазирования, задел колесами землю на бреющем полете, скапотировал, получил серьезные травмы. Летные навыки комполка растерял…
Исполняющим обязанности командира 16-го гвардейского истребительного авиаполка был назначен А. И. Покрышкин.
Из многих боевых вылетов той поры летчик описывает в своих воспоминаниях прикрытие десантов Азовской военной флотилии, успешные штурмовки приморских дорог, колонн бензовозов и легковых машин с немецким начальством, дальние разведки дорог в Таврии и аэродромов в Крыму с подвесными баками по личному приказу заместителя командующего ВВС генерала (с 1944 года — маршала авиации) ФЛ. Фалалеева.
С 26 сентября по 5 ноября 1943 года Южный фронт провел Мелитопольскую наступательную операцию. У рубежа немецкой обороны на реке Молочной (линия «Вотан»), как пишут военные историки, «с первого дня бои приняли упорный и затяжной характер». После перегруппировки войск 23 октября был взят Мелитополь, немецкий фронт прорван. Освободив почти всю Северную Таврию, Южный (с 20 октября — 4-й Украинский) фронт блокировал с суши противника в Крыму. В северной части Крыма был захвачен плацдарм, через Сиваш наведены к нему переправы.
