Смотр кончился беглым огнем из 160 тысяч ружей и 600 орудий. Можно вообразить об ужасном громе, ими произведенном. Казалось, земля раздираема была на части, и вся окрестность стонала» [77. С. 276–280].
Знаменитый британский полководец Веллингтон сказал, «что он никогда не думал, что армию можно довести до столь великого совершенства» [11. С. 383].
Прославленный адмирал Сидней Смит добавил:
— Этот смотр есть урок, даваемый императором российским прочим народам [11. С. 383].
Всего в смотре, по данным генерала А. И. Михайловского-Данилевского, было задействовано 150 554 человека — в том числе 87 генералов, 433 штаб-офицера и 3980 обер-офицеров, при 540 орудиях, и он превзошел все ожидания [97. С. 317]. Все полки «были доведены до совершенства», и «в продолжение церемониального марша… никто не сбился с ноги» [11. С. 383].
Император Александр, очень довольный смотром, произнес:
— Я вижу, что моя армия — первая в свете; для нее нет ничего невозможного, и по самому наружному ее виду никакие войска не могут с нею сравниться [11. С. 383].
«Когда иностранцы, бывшие в Вертю, разъехались, государь лично занимался выбором людей в гвардию и в гренадеры; провел весь день в поле, был отменно весел, подъезжал к каждому полку, приветствовал их и наградил многих генералов. Фельдмаршал граф Барклай-де-Толли возведен в княжеское достоинство» [97. С. 337].
Произошло это 30 августа (11 сентября) 1815 года, причем Михаил Богданович был возведен в княжеское достоинство Российской империи вместе с нисходящим потомством с формулировкой: «За оказанные в продолжение минувшей войны с французами неоднократные важные Отечеству услуги, последствием коих было, наконец, заключение мирного трактата в Париже, и за заслуги по устройству войск, двинутых в нынешнем году во Францию, за заведенный в оных порядок, сохранение строжайшей дисциплины в землях иностранных, чем имя российского воина еще более прославлено, и за воинскую исправность, найденную в войске при сделанном у города Вертю смотре».
Как мы помним, Михаил Богданович получил графский титул «за заслуги в четырехдневном достославном сражении при Лейпциге и новые опыты отличного мужества», а чина генерал-фельдмаршала он был удостоен за взятие Парижа. Но вот чтобы стать князем, ему оказались не нужны ни сражения, ни победы. Достаточно было просто организовать потрясающий по своей красоте парад.
К сожалению, как мы помним, в это время «этот полководец, заслуживший название российского Фабия, начинал уже чувствовать ослабление сил, изнуренных ранами и трудами. Перед началом похода 1815 года он желал на некоторое время удалиться от дел для отдохновения. Государь соизволил на его просьбу, но… движение войск во Францию воспрепятствовало отпуску» [97. С. 338].
* * *
Позже, в январе 1818 года, был Высочайше утвержден необычайно пышный княжеский герб Барклая-де-Толли.
Гербовый щит на нем был помещен на развернутой горностаевой мантии, увенчанной княжеской короной. Он был разделен на четыре части с помещением в разрезе их пятого щитка — фамильного герба: на синем поле золотое стропило с золотыми же крестами, из которых два над стропилом, а третий — под ним, в углу его возвышения. Над этим щитком — золотое поле с российским императорским орлом.
Слева и справа от гербового щита — красные поля: на них справа — фельдмаршальский жезл, а слева — наградная шпага с надписью: «За 20-е января 1814 года». В нижней четверти гербового щита — два серебряных поля, а на них: слева — пушка и знамена, а справа — красная крепость, в воротах которой поставлен стоящий лев с мечом — символом победы.
Щитодержцы — два золотых льва. Гербовый щит украшен графской короной; над нею — три шлема.
Девиз княжеского герба Барклая-де-Толли: «Верность и терпение».
Глава девятая
Мыза Штилицен
От союзников на теперь уже князя Барклая-де-Толли также пролился настоящий дождь из наград и орденов. В частности, Людовик XVIII наградил его орденом Почетного легиона 1-й степени, король Нидерландов Вильгельм I — орденом Святого Вильгельма, король Саксонии Фридрих Август I — Святого Генриха, а принц-регент Великобритании — Орденом Бани 1-й степени. Кроме того, муниципалитет города Лондона прислал в дар полководцу драгоценную шпагу, украшенную бриллиантами.
И все это происходило ровно через три года после того, как Михаил Богданович, полный отчаяния, искал смерти на Бородинском поле и под градом камней проезжал по улицам Калуги…
8 (20) ноября 1815 года союзники по седьмой антифранцузской коалиции подписали второй Парижский мирный договор. Он был намного жестче и унизительнее договора 1814 года: на Францию была наложена контрибуция в 700 миллионов франков, для страны установили границы, которые она имела в 1790 году, а кроме того, в ней был оставлен 150-тысячный оккупационный корпус, содержание которого также было возложено на французов. Однако в дальнейшем эти условия были смягчены в отношении суммы контрибуции и срока оккупации, который реально закончился в 1818 году.
В оккупационные войска был включен корпус графа М. С. Воронцова, а все остальные русские части отправились на родину.
Барклай-де-Толли уехал из Франции в октябре 1815 года, вместе с императором Александром. Он направлялся в Варшаву, где вновь располагалась Главная квартира его армии.
* * *
Но уже в начале декабря 1815 года Александр I пригласил Барклая-де-Толли в Санкт-Петербург. Возвращение его в столицу было триумфальным, о чем Михаил Богданович так писал жене:
«Я приехал сюда 10-го вечером (по старому стилю. — С. Н.), 11-го готовилась торжественная встреча, которую я преждевременным прибытием думал отклонить. Тем не менее, я был встречен у заставы флигель-адъютантом, который имел поручение поздравить меня именем государя с приездом, осведомиться о моем здоровье и сопровождать к назначенному для меня помещению. Там ожидали меня почетный караул Семеновского полка, несколько ординарцев, прекрасно устроенный дом с прислугой, кухней и экипажем от двора.
Я хотел отпустить почетный караул и отблагодарить флигель-адъютанта, но он объявил, что получил приказание состоять при мне все время моего пребывания, и поехал доложить государю о моем приезде. При возвращении он передал самое лестное приветствие от императора и желание его величества, чтобы почетный караул остался» [8. С. 513].
* * *
По окончании официальных церемоний Барклай-де-Толли имел доверительную беседу с государем, а потом он «занял Главную квартиру в Могилеве на Днепре» [11. С. 384], куда было решено перевести штаб 1-й армии.
