кредиторов стали хозяевами русской жизни, объединившись со своими верными русскими прислужниками, решили погнать в бой заведомо неподготовленную армию. Им не важен был исход сражения, им важен был срыв перемирия, возобновление военных операций, усиление власти командиров, снова впрячь измученную армию в колесницу войны.
Грохотом пушек им нужно было заглушить громовые раскаты классовой борьбы и революции. Эсеры и меньшевики одобрили наступление и тем самым выдали с головой и себя, и революцию. Постоянным соглашательством с империалистами, отсутствием всякого намека на решительность они отдали себя в плен заядлым хищникам.
Своими собственными руками они вручили власть контрреволюционной клике. И ликующие тузы банка и биржи нагло бросают теперь вызов демократии, открыто заявляя о своем желании вести войну «до конца», то есть без конца, до тех пор, пока не лопнут от напора золота погреба американских Морганов, пока кровавая роса не промочит насквозь полей истерзанной земли.
Буржуазия временно добилась своего. Где гордые призывы к братству всех народов? Где развеваются знамена мировой революции? Эти призывы эсеры и меньшевики сменили призывами к продолжению войны. Эти знамена оплевали и очернили слуги буржуазии, они отдали их на поругание героев наступления, они смешали их с грязью. Рост возмущения и негодования со стороны пролетариата и передовых солдат был откликом на эту политику. И бурный стихийный взрыв вывел на улицу рабочих и солдат, когда кадетские министры, получившие секретное донесение о крахе наступления, поспешили уйти, возложив всю ответственность на своих «социалистических» услужающих. Дни 3 и 4 июля поставили перед вождями мещанского «социализма», перед советским большинством громадный исторический вопрос: с кем они – с пролетариатом против контрреволюции или против пролетариата? В эти дни нужно было решать: кто против рабочих и солдат, выставивших на своем знамени лозунг «Вся власть Советам!». Вожди Советов вызвали усмирительные войска. Запутавшись в соглашательстве с контрреволюцией, они поддержали эту контрреволюцию и направили ружейные дула против рабочих батальонов, против цвета революционных сил, против партии пролетариата. Только эта партия, наша партия осталась стоять на посту. Только она в этот смертный час свободы не покинула рабочих кварталов. Только она стремилась придать наступлению мирный и организованный характер, идя вместе с массами. Это был ее революционный долг. Этого требовала ее революционная честь.
Меньшевики и эсеры, исполняя волю буржуазии, разоружили революцию и тем самым вооружили контрреволюцию.
Им буржуазия предоставила заняться грязным делом усмирения и разгрома. С их молчаливого согласия были спущены с цепи остервенелые псы гнусной буржуазной клеветы против славных вождей нашей партии. Это они вели позорный и постыдный торг головами пролетарских вождей, выдавая их одного за другим рассвирепевшим буржуа. Это они отдали сердце революции, которое стучало на весь мир, столицу России, на растерзание юнкерам и казакам. С их содействия была разгромлена «Правда», и начался неистовый поход против левого фланга революции.
Июльские дни открыли новую страницу истории. Впервые решительную победу временно одержала контрреволюция, и власть перешла к буржуазии и военному штабу. До тех пор громадная сила была в руках Советов. За ними стояли вооруженные массы солдат и рабочих, свободный народ.
Теперь Советы обессилили себя. Разоружив рабочих, расформировав полки революции, нагнав в центр казаков, они связали себя по рукам и ногам, они превратились в привесок буржуазного правительства. «Социалистическим» министрам заткнули рты. Их посадили на цепь их буржуазные коллеги. Ими пользуются, когда нужно усмирять. На них плюют, когда они пробуют протестовать.
Передав власть в руки контрреволюционеров и предав революцию, вожди мещанства, эсеры и меньшевики, стали подписывать почти все контрреволюционные мероприятия правительства. Красный флаг свободы спущен. На его место явился черный флаг смертной казни. Расстрелы солдат, рабочих, цензура, возвращение ненавистных царских статей против политических преступлений, охранная клевета – все прелести царского режима пущены в ход новым правительством, арестующим революционеров и выпускающим царских министров и провокаторов, откладывающим Учредительное собрание и собирающим сегодня против него Московское [государственное] совещание из тузов промышленности и торговли.
Укрепив свою позицию внутри страны, контрреволюция перешла к старым приемам в остальном. Против украинцев ведется решительная атака, не только декретами, но и кирасирами. Распускают финляндский сейм и грозят вооруженной силой тому самому праву на самоопределение, которое так торжественно провозглашалось в официальных декларациях. Ведется через правительственных посланников темная интрига против встречи даже умереннейших социалистов в Стокгольме. Формула «мир без аннексий и контрибуций» сдана в архив, и вместо нее появилась милюковско-гучковская «война до полной победы».
Керенский провозглашает лозунг «Изничтожить большевиков!» и посылает «от имени русского народа» телеграмму ближайшему родственнику Вильгельма Гогенцоллерна и Николая Романова – английскому королю Георгу. Лозунг революции «Мир хижинам – война дворцам!» заменяется на «Мир дворцам, война хижинам!».
Но контрреволюция рано торжествует свою победу. Пулей не накормить голодных, казацкой плетью не отереть слез матерей и жен. Арканом и петлей не высушить море страданий. Штыками не успокоить народ, генеральским окриком не остановить развала промышленности.
Работают подземные силы истории. В самых глубинах народных масс назревает глухое недовольство. Крестьянам нужна земля, рабочим нужен хлеб, и тем и другим нужен мир. По всему земному шару залетали уже буревестники. В Англии рабочие начинают уже открытую борьбу за обуздание капитала, во Франции солдаты агитируют за мир и революцию, в Германии непрерывное брожение и стачки, в Америке буржуазия переходит к расстрелам социалистов, поднимающих знамя борьбы с войной. Испания захвачена пламенем революционной схватки классов. Уже съезжаются финансисты всех стран на тайные съезды, чтобы обсудить общий вопрос о надвигающейся грозе. Ибо они уже слышат железную поступь рабочей революции. Ибо они уже видят неотразимое.
В эту схватку наша партия идет с развернутыми знаменами. Она твердо держала их в своих руках. Она не склоняла их перед изменниками революции и слугами капитала. Она и впредь будет держать их высоко, борясь за социализм, за братство народов. Ибо она знает, что грянет новое движение и настанет смертный час старого мира. Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокации, копите силы, стройтесь в боевые колонны. Под знамена партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!
Да здравствует революционный пролетариат!
Да здравствует Совет рабочих и угнетенной бедноты!
Долой контрреволюцию и ее Московское совещание!
Да здравствует мировая рабочая революция!
Да здравствует социализм!
Да здравствует Российская социал-демократическая партия (большевиков)!
VI съезд РСДРП (большевиков) (представляет 240 000 членов)
13 августа 1917 года
До официального выступления группы вошедшими затем в нее членами были изданы под фирмой «Социально-революционной библиотеки»: К. Маркс и
