Глава 32
11 сентября и боль канзасских прерий
Канзас и Варшава, сентябрь 2001 – весна 2002
Меган была в семье первенцем, и Марк Стюарт изо всех сил старался воспитать ее добропорядочной христианкой, учил помогать родителям и открыто высказывать свое мнение. Она выросла именно такой, но не приведи Бог, если ей что-нибудь «втемяшивалось в голову»…
Болезнь Дебры немного отступила, но у Марка так сильно болели ноги и спина, что он не мог забраться в трактор…
– Меган, помоги-ка Тревису накормить скотину!
– У меня на носу контрольная по испанскому и доклад по истории, – отрезала она. – Мама всегда говорит, что школьные дела для меня – прежде всего.
– Когда я был в твоем возрасте… – начал было Марк Стюарт.
– Знаю, папа, – вздохнула Меган, – ты разносил почту и в иной день проходил по 14 миль, а самым главным в твоей жизни была наша ферма. Папа, я собираюсь стать фармацевтом, а не фермершей.
Марк Стюарт вздохнул и повернулся к Тревису. Тот пожал широкими плечами и пошел на двор. Этого мощного, немногословного и добродушного парня любили все. А ему больше всего в жизни нравилось водить отцовский трактор. Когда в сентябре 2001-го Марк Стюарт лег на операцию, Тревис взял на себя все работы на ферме и с удовольствием сел за руль этого трактора…
Меган чувствовала, что что-то идет не так, хотя с мамой вроде наладилось, с Кенни было все прекрасно, спектакли расписаны на все лето 2001 года, одно приглашение пришло даже из далекого Чикаго…
Лиз тоже немного хандрила… Ирена была права…
Никто в этом мире не был застрахован от беды, и, наверно, у всех людей жизнь так или иначе разваливается на куски, только одни выставляют это напоказ, а у других это происходит совсем незаметно.
С момента возвращения из Польши Лиз не переставала думать о своей матери, о том, как она бросила ее, и гадала, жива ли она еще.
* * *
Сабрина окончила школу и поступила в Общественный колледж Форт-Скотта. На большее у нее в семье денег не было. Она продолжала ходить на репетиции и приезжала на спектакли, а 10 сентября отправилась с Лиз и Меган в Питтсбург на радиоинтервью. Интервью вышло в эфир 11 сентября 2001 года в 7.45.
Эмили Расинко: Девушки говорят, что больше всего их взволновала встреча с Иреной Сендлер.
Мистер К.: Это прекрасная история. История на все времена и для всего человечества. История толерантности, любви и взаимопонимания, в которых наш мир сегодня нуждается никак не меньше, чем в 1942–1943-м. Наша цель – рассказать историю жизни Ирены Сендлер. Но эти девушки делают гораздо больше. Они стали проводниками истории. Они исправляют недостатки этого мира.
* * *
Ровно через минуту, в 7.46, самолет «Америкен Эйрлайнс» («American Airlines» – англ.), следовавший рейсом № 11, врезался в северную башню Центра международной торговли в Нью-Йорке. Еще через несколько минут радиопередача была прервана выпуском экстренных новостей. У большинства американцев день 11 сентября запечатлелся в памяти новостным видеороликом. Они смогут с абсолютной точностью сказать, где они были и что делали, когда узнали о том, что творилось в Нью-Йорке. В восточном Канзасе многие скажут, что это случилось, когда они слушали интервью с основателями Проекта «Ирена Сендлер».
На следующий день, 12 сентября, у девочек было запланировано выступление в синагоге «Бней Ихуда»[123] B’nai Jehudah в Канзас-Сити, но Мистер К. был почти уверен, что его отменят.
Перед началом первого урока к нему заглянула Джессика Шелтон, вошедшая в труппу «Жизнь в банке» последней и взявшая на себя обязанности гастрольного менеджера.
– Ой, извините, – сказала она. – У нас сегодня будет спектакль или нет? С моей стороны все готово.
Она казалась абсолютно бесстрастной, будто единственная в Америке не слышала новостей. Но что-то в ней было не так, и Мистеру К. стало интересно, скажет ли она что-нибудь о происшедшей трагедии.
– Я подготовила фургон, – продолжала она, – созвонилась со всеми в Канзас-Сити, взяла телефоны и резервные контакты на всякий пожарный, подготовила карту, закупила еду.
– Может, лучше позвонить в синагогу и спросить у раввина Тауба?
– Ага. Ладно.
Джессика пошла было к двери, но потом внезапно замерла, словно забыла сказать что-то очень важное. Она повернулась обратно, и на этот раз в глазах ее стояли слезы:
– Вчера у меня был день рождения. Мистер К., я не хочу, чтобы день рождения у меня был в тот же день, когда произошло… когда произошло… это.
Он встал из-за своего стола и положил ей на плечо руку:
– Я не знал. С днем рождения, Джесс.
Он почувствовал себя по-идиотски, не сумев найти других слов, кроме «с днем рождения». Но потом они нашлись сами:
– Я никогда, никогда больше не забуду твой день рождения.
После урока Джессика снова пришла.
– Раввин Тауб сказал, что он сам собирался звонить, – улыбнулась она, – и, да, он хотел бы, чтобы мы выступили, если, конечно, мы не против.
Он сказал, что сегодня «Жизнь в банке» нужна людям, как никогда раньше.
В дверь класса заглянула пожилая женщина – секретарь Юнионтаунской школы – и буркнула лишенным всяких эмоций голосом:
– Мистер К., к телефону.
Он шагал вслед за ней в школьный офис, ни о чем не думая и ничего не чувствуя, словно воздух превратился в какую-то мягкую ткань, а окружающий мир только грезился и не существовал в реальности. Он вошел в пустую учительскую и поднял трубку телефона.
– Алло? Это Эмили Расинко с радио, помните меня? Я хотела сказать, что у нас сегодня было очень много звонков и электронных писем о вашем интервью. Вот одно типичное: «Я бы, наверно, не смог прожить этот день, день великой скорби, не услышав историю Ирены Сендлер и канзасских девочек… Спасибо этим людям за то, что они несли нам надежду в моменты этой страшной трагедии…» – в ее голосе зазвучали слезы, и было понятно, что она тоже готова расплакаться. – Вы с девочками вчера помогли и мне тоже. Вы начали исправлять этот мир прямо в те мгновения, когда он рушился вокруг нас. Спасибо вам. Мне… мне надо идти.
И в трубке зазвучали гудки.
Все эти два ужасных дня Мистер К. пытался объяснить своим ученикам необъяснимое, слушать срывающиеся голоса детей, не знающих, что спросить. Теперь, в пустой, тихой, как кладбище, учительской, он сломался. Он долго сидел, не отнимая от уха телефонную трубку…
* * *
Загрузив в школьный фургон реквизит, костюмы и оборудование, девочки, Ник Кейтон и Мистер К. отправились в Канзас-Сити. Мистер К. выключил радио.
