Один из руководителей КПРФ, академик Российской академии сельскохозяйственных наук Владимир Иванович Кашин, является профессионалом не только в области сельского хозяйства и землепользования, но и в сфере социальных отношений, обладает огромным опытом организаторской работы.
Профессионализм и компетентность, по мнению Зюганова, — это неотъемлемые качества любого человека, связавшего свою судьбу с политической или государственной деятельностью. Тот, кто постоянно общается с Геннадием Андреевичем, знает: если он отозвался о ком-то как о высококлассном чиновнике, значит, тот действительно настоящий профессионал, заслуживает доверия. В понятие «чиновник» Геннадий Андреевич всегда вкладывает его изначальный смысл, считая государственную службу уделом людей, сознающих не только высокий престиж своего занятия, но и ту особую ответственность, которая на них возлагается.
При этом ни у кого не вызывает сомнений высокий профессионализм самого Зюганова. Уже в период работы Думы первого созыва это качество заметно выделяло его на фоне захлестнувшего депутатский корпус бурного потока политической риторики, грозящего превратить парламент в бесконечную говорильню, в собрание честолюбивых позеров, не сомневающихся в собственном мессианском предназначении уже в силу своего депутатского звания. Сознавая подобную угрозу, Зюганов обратился к депутатам с призывом ускорить вхождение в законотворческий процесс, позволяющий минимизировать последствия разрушительной политики правящего режима. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, он предложил сосредоточить внимание на пяти блоках законопроектов, обеспечивающих нормальное функционирование экономики, восстановление гражданского мира и возобновление деятельности Конституционного суда, защищающих интеллектуальный потенциал страны и малообеспеченных граждан, регулирующих информационную политику, регламентирующих выборы местных органов власти.
Политические формулы, которыми Геннадий Андреевич оперировал в выступлениях, дискуссиях, интервью средствам массовой информации, были всегда насыщены четкой аргументацией, отражали ясное понимание затронутых вопросов и несли в себе не только отрицание неприемлемого, но и конкретные и обоснованные предложения по решению тех или иных проблем. Его отношение к делу не вязалось с традиционными представлениями о лидере оппозиции российского замеса, не желающей глубоко вникать в сложный механизм государственного управления, способной только щипать власть и наносить ей уколы. Зюганов хорошо представлял, что следует делать, чтобы изменить неприемлемый для России сценарий развития событий. Было ясно, что, если коммунисты получат власть, они смогут ею распорядиться.
Довольно быстро осознали это и за рубежом. В марте 1994 года во время визита в Москву с лидером коммунистов счел необходимым встретиться экс-президент США Ричард Никсон. Ельцин и Черномырдин так обиделись за это на высокого гостя, что, проявив полную политическую неадекватность, отказали ему в приеме. А кремлевская администрация… отобрала у него автомашину, выделенную на время визита. Пришлось тому просить транспорт в своем посольстве.
Год спустя Зюганов встретился с американским президентом Биллом Клинтоном. Изложив свое видение развития России, он подчеркнул важность для нее нормальных демократических выборов и совершенно недвусмысленно высказался за смену высшего руководства страны.
Особенно большой резонанс среди мировой общественности вызвала поездка Геннадия Андреевича в Давос на всемирный экономический симпозиум, состоявшийся в феврале 1996 года. Западные деловые круги с удивлением обнаружили, что он приехал не мировой пожар раздувать, а привез с собой взвешенную программу экономического сотрудничества с Европой. Причем выглядела она значительно эффективнее и надежнее тех, которые представили российские реформаторы, успевшие довести страну до инфаркта. Позиция Зюганова явилась откровением не только для зарубежных, но и для отечественных предпринимателей. «Независимая газета» писала в те дни: «Речи Зюганова произвели большое впечатление на тех российских бизнесменов, кто, не видя его раньше живьем в Москве, вынужден был жить с ним в одной гостинице в Давосе и наблюдать, как западные журналисты охотнее берут интервью у Зюганова, чем у Бориса Федорова, Андрея Козырева или Юрия Лужкова… Потянуло дымком единства, причем отнюдь не в чубайсовских терминах (отстреливаться до последнего патрона), а скорее в демократических: объединяться и придумать такую предвыборную кампанию, которая не заставляла бы их ни стрелять, ни бежать».
Характер отзывов западной прессы был также благожелательным. Ведущие газеты подчеркивали, что коммунисты не собираются возвращаться в прошлое, признают многообразие форм собственности, политический плюрализм и готовы к созданию коалиции с другими политическими силами.
В одной из публикаций по проблемам современного коммунистического движения России довелось натолкнуться на любопытный пассаж: «При резко оппозиционной настроенности большинства коммунистов и сторонников Зюганова было бы естественным поведение руководства КПРФ по принципу „чем хуже, тем лучше“, а не действие в стиле „конструктивной оппозиции“». Страшно подумать, что бы могли натворить коммунисты за последние полтора десятилетия, если бы прислушивались к советам тех, кто считает возможным поднимать политический авторитет и влияние одних за счет ухудшения положения миллионов других. Слава богу, Зюганов со своими соратниками никогда таких неблаговидных целей перед собой не ставил, Россию не расшатывал и впредь делать этого не намерен. Нравится это кому или нет, но, выбирая между узкопартийными интересами и общенациональными задачами, он отдает приоритет последним.
Но эта позиция отнюдь не исключает самых решительных и последовательных действий. В январе 1995 года III съезд КПРФ, определивший стратегическую линию на новую избирательную кампанию, поставил в качестве главной политической задачи партии «отстранение от власти Ельцина — лидера режима „личной оккупации“».
После внушительной победы на декабрьских выборах в Госдуму — коммунистов тогда поддержали 22 процента избирателей, принявших участие в голосовании, — пленум ЦК внес существенные коррективы в тактику парламентской работы партии: «Задача заключается в том, чтобы наша оппозиция политике режима превратилась в противостояние внутри самой власти. Это противостояние ненормально, но оно законно и объективно, ибо… отражает реальные общественные противоречия».
