И все-таки переживал он совершенно напрасно. Шансов у меня не было. Ни малейших. И все-таки он нервничал. Со стороны это было заметно. Так всегда нервничают по-настоящему влюбленные люди. Те, которые боятся потерять свою вторую половину. Но тот, кто боится, не совершенен в любви. Так говорил мой друг альтист Данилов. Они слишком ранимы и беззащитны. И не могут защитить свою любовь. Они выглядят смешно. Даже глупо. К тому же с ними слишком скучно и неинтересно. Ведь все их существо пронизано страхом. Какой девушке это понравится?!
Саша был влюблен. Он боялся потерять Наташу. А значит, совершал ошибки. Если бы он просто попил с нами чаю, поболтал ни о чем. Блеснул эрудицией и юмором. Через несколько минут в глазах Наташи я стал бы пустым местом. Вместо этого он стал нападать. Хорошо еще, что только на словах. И все равно это было ошибкой.
Он начал рассказывать мне о моем же училище. О казарменном положении на протяжении четырех курсов. О том, что увольнения у нас бывают раз в месяц. Как будто я об этом не знаю?! О том, что у них в институте свободный выход. И они каждый вечер могут быть рядом со своими любимыми девушками. Мне приходится парировать, что количество вечеров не всегда означает их качество. Хотя где-то я слышал о том, что количество со временем всегда переходит в качество. Делиться этой информацией с Сашей мне совсем не хочется. Мне понятно, для кого он все это рассказывает.
Мы обсуждаем последние стихи Евтушенко. Он рассказывает о судебной психиатрии и о своей практике. Нет, судебная психиатрия ему здесь не поможет. Лучше бы он больше времени посвятил изучению психологии. Особенно женской. Прежде чем нападать, вспомнил бы, что женская душа – потемки. И она не всегда на стороне сильного, на стороне победителя. Порой женская жалость и сострадание заставляют их с большим вниманием относиться к побежденным. Дарить им свою заботу, внимание. А со временем и любовь. Нет, лучше бы вы, Александр, зубрили книги по психологии. Тогда бы не совершали таких ошибок.
Не понятно, почему, но мне забавно смотреть на него со стороны. Я даже немного его поддразниваю. Обращаюсь к Наташе подчеркнуто на «ты». Саша не выдерживает:
– Интересно, как давно вы знакомы? Что-то раньше я о тебе ничего не слышал?
Интересно, с каких это пор мы с ним на «ты»?! Я подчеркнуто равнодушно и не спеша смотрю на часы.
– Как давно знакомы? Двадцать один час, двенадцать минут и, кажется, несколько секунд.
Саша искренне удивлен. Следующая его фраза похожа на крик души. Она не рассчитана на публику.
– Двадцать один час… Нам для этого нужны месяцы, годы. А кремлевцы всего добиваются менее чем за сутки. Всего.
Нет, насчет «всего» это он, конечно же, хватил лишку. Но все равно приятно, когда о тебе так думают. Сам ведь сказал, что, в отличие от курсантов военного института, у кремлевцев «всего одно увольнение в месяц». Месяцы, годы… Да кремлевцы так долго и не живут. Зато и не откладывают на завтра то, что нужно сделать сегодня. По одной простой причине: завтра может просто не наступить.
Наташа на минуту выходит из кухни. Саша наклоняется в мою сторону. Он уже не нападает. Кажется, успокоился.
– Понимаешь, я пришел, чтобы пригласить Наташу в кино. Вот наши билеты.
На протяжении всего дня я нес полную чепуху. Но ситуация действительно была глупой. Я не знал, в каких отношениях находятся Александр с Наташей. Мне было ясно только одно: знакомы они много лет, отношения между ними довольно серьезны, и я здесь, скорее всего, третий лишний. Для этого не нужно было быть семи пядей во лбу.
Я зашел в комнату Наташи попрощаться. Она встретила меня у порога.
– Саша – мой старый знакомый. У нас с ним очень сложные отношения.
Меня это не очень интересует.
– Наташ, ты хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, не хочу.
– Хорошо, я не уйду.
То, что происходит дальше, похоже на сцену из плохого спектакля. Наташа выходит в коридор и начинает одеваться. Она обращается к Александру:
– А там можно купить еще один билет? Кажется, Саша успокоился окончательно.
– Нет. Это же премьерный показ. Все билеты давно раскуплены.
Сцена из плохого спектакля заканчивается. Все происходящее дальше похоже на кошмарный сон. Так глупо я себя еще никогда не чувствовал. Мы доехали до станции метро «Площадь Ногина». Поднялись наверх. Саша поймал такси. Мы попрощались. Наташа села в такси. Все! Мне можно было возвращаться в училище.
Я тоже поймал такси.
– Кинотеатр «Новороссийск»…
Да, у кремлевцев всего одно увольнение в месяц. Они живут не слишком долго. Зато они никогда не сдаются. У входа в кинотеатр ребят не было, видимо, уже прошли в зал. Не было пред кинотеатром и желающих продать лишний билетик. Не было и брони.
Кремлевцы никогда не сдаются. Интересно, кто это придумал?! Через служебный вход я зашел к администратору. Я ничего не придумывал. Сказал правду. Вопрос жизни и смерти. Скорее всего, в этот момент я и сам так думал. Испуганная женщина-администратор сказала, что свободных мест нет. Но если меня устроит стул… Боже, да меня и табурет устроит. Через пару минут я уже сидел в зрительном зале в последнем ряду на обычном стуле.
Я не видел, что показывали на экране. Но как только в зрительном зале зажегся свет, я устремился к выходу. Как истинный джентльмен, Александр пропустил вперед Наташу. Это снова было ошибкой. Многие считают, что женщин нужно пропускать вперед. Может быть, на минном поле, я не спорю. Но в жизни мужчина должен первым заходить в лифт. Ведь он должен проверить исправность лифта. И первым из него выходить. Чтобы убедиться в том, что впереди нет ничего опасного. Заходить в дверь первым. Мужчина должен поступать именно так. Если он бережет и любит свою девушку. Пропускать девушку вперед – это не воспитанность, а показуха.
Впрочем, меня сейчас такие тонкости мало интересовали. Я был благодарен Саше за то, что он поступил именно так, а не иначе. Это дало мне возможность придержать его на выходе за локоть и сказать ему на ушко несколько слов. Без свидетелей.
– Ты прав, у нас действительно всего лишь одно увольнение в месяц. (И чего я так прицепился к этому увольнению? Тем более что наш спортвзвод отпускают в него каждую неделю.) Но это мой день. И я никому не позволю его омрачать.
В глазах Александра застыл ужас. Это так забавно! Уж кого-кого, а меня он явно не ожидал увидеть в зрительном зале. Наверное, сейчас я похож на какого-то злого демона. Который проходит сквозь стены. Преследует всю жизнь. Чтобы забрать чью-то бессмертную душу. Я долго смотрю в его глаза. Целую вечность.
Наташа оборачивается.
– Сережа? Ты здесь? Что случилось?
– Ничего страшного. Просто забыл у тебя дома свою записную книжку. С секретными сведениями. (И тут Остапа понесло! Какая записная книжка? Она лежит в кармане моей шинели. Какие там секретные сведения?! Разве что рецепт приготовления яичницы из трех яиц.) Придется ехать к тебе домой.
