«Умный и коварный противник оставлял на занятой нами земле многочисленные подразделения стрелков и автоматчиков, целые лыжные батальоны с задачей дезорганизовать функционирование войсковых тылов, рвать коммуникации, нападать на госпитали, штабы, склады. Легкие, подвижные группы шюцкоровцев[247] были мастерами такой вот „малой войны“ и доставляли нашему командованию много хлопот»[248].
На указанном выше совещании начсостава РККА в ЦК ВКП(б) Х-У.Д. Мамсуров[249] докладывал о своем диверсионном отряде:
«Я имел человек десять лейтенантов из Тамбовского училища. <…> Хотя они были хорошо вымуштрованы, добровольцам – ленинградским физкультурникам – далеко было до них, но в боевой обстановке они даже не знали хорошо компаса, не знали карты. В бою они боялись, а в тылу были хорошими командирами. <…>
Послали группу в 50 человек восточнее Кухмониеми на помощь 54-й дивизии. Эта группа в 50 человек погибла, причем должен сказать, что эта группа была целиком из красноармейцев»[250].
Весь отряд Мамсурова (300 человек) был обмундирован в форму финской армии, что являлось нарушением Конвенции о правилах ведения сухопутной войны. Одетых таким образом диверсантов финны в плен обычно не брали.
После понесенных потерь в тактическом и оперативном звеньях РККА началось тщательное изучение тактики противника. Изобретенные финскими снайперами приемы («финский сугроб», «тюлевый эффект», заглушающий выстрел пиропатрон) вскоре вошли в арсенал советских снайперов. К сожалению, опыт финской войны адекватно оценили только те члены командного состава, которые испытали все «прелести» егерской тактики на себе. Специальные подразделения егерского типа, способные действовать в особых климатическо-географических условиях, в составе РККА так и не были созданы.
Во время советско-финляндской войны репрессии в отношении коминтерновцев продолжались, принимая порой весьма неожиданные формы. Например, такие:
«Пакт Сталина и Гитлера и по сей день остается самой болевой точкой в истории коммунистического движения. <…> Среди последствий этого пакта есть одно, упоминание о котором долго заставляло сгорать со стыда: это проходившая с конца 1939-го по июнь 1940 г. выдача советскими властями примерно 500 немецких и австрийских коммунистов-эмигрантов нацистам. <…> Этим актом Сталин хотел доказать, насколько серьезно он воспринимает эту дружбу; широким жестом он предоставил Гитлеру возможность самому рассчитаться с пятьюстами ярыми противниками.
Я тоже была в этой группе, после того как в 1938 г. была арестована и приговорена к пяти годам принудительных работ. <…>
Сталин и Гитлер были едины во мнении, что песенка Коммунистического Интернационала уже спета. За два года советско-нацистского сотрудничества о Коминтерне ничего не было слышно; его жизнь беззвучно угасала»[251].
После установления общей границы Германии и СССР абверовцы приступили к реорганизации разведывательной деятельности против Советского Союза. Наиболее интенсивную работу вели абверштелле (АСТ) «Вена», «Кёнигсберг», «Краков» и КО «Финляндия».
В октябре Вильгельм Канарис посетил Варшаву, где вскоре возникло местное отделение Абвера – абвернебенштелле (АНСТ) «Варшава», первоначально подчиненное АСТ «Кёнигсберг». Одновременно создается абверштелле «Краков», которому были подчинены абвернебенштелле «Люблин» и «Радом». В декабре 1939 года АНСТ «Варшава» перешло под подчинение АСТ «Краков».
Основными объектами разведывательной деятельности АСТ «Кёнигсберг» были Литва, Латвия и Белоруссия. В его состав входили три отдела: разведывательный, контрразведывательный и диверсионный. В приграничной полосе «Кёнигсберг» имел передовые разведывательные пункты (мельдекопфы) в Мемеле (Клайпеда) и Штейнлуппене.
Абверштелле «Краков» специализировался на Украине и Белоруссии и имел в своем составе два отдела: разведывательный и диверсионный. К началу 1940 года у «Кракова» были мельдекопфы в Белзеце, Грубешове и Томашеве (через них велась связь с украинскими националистами). Абвернебенштелле «Варшава» разместила свои мельдекопфы в Бяла-Подляске, Влодаве и Тересполе.
«Бюро А. Целлариуса» отвечало за разведку и диверсии в Мурманской и Ленинградской областях, в Карелии и в Эстонии.
15 октября 1939 года личный состав немецких диверсионных групп, прошедший боевое крещение в Чехословакии и Польше, свели в Учебно-строительную роту для специальных заданий «Бранденбург 800» (Lehr und Bau Kompanie zur besonderung Vermendung «Brandenburg 800»). В январе 1940 года на базе роты был сформирован батальон, а в октябре – Строительный учебный полк для специальных заданий «Бранденбург 800» (Bau-Lehr Regiment z.b.V. «Brandenburg 800»), впоследствии ставший одним из наиболее известных разведывательно-диверсионных подразделений Третьего рейха. В Абвере это подразделение неофициально именовали «домашним войском Канариса»; на его счету были молниеносно проведенные операции в Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Греции, Югославии. (В указанных странах тактика диверсионных действий малых групп в тылу деморализованного противника в условиях внезапного нападения полностью оправдала себя.)
В течение зимы – весны 1940 года тайная война спецслужб продолжала набирать обороты. На территории Западной Украины продолжались террористические акты польского и украинского националистического подполья против советских служащих и активистов из местного населения. Основной территорией, являвшейся своеобразным трамплином для заброски агентов в западные районы СССР, стала оккупированная Германией Польша. В абверштелле «Вена» интенсивно готовились к заброске в Советский Союз разведчики из числа австрийцев, выдававших себя за дезертиров из германской армии. В абверштелле «Краков» осуществлялись вербовка агентов-диверсантов из ОУН и их подготовка для последующей заброски в пограничную зону СССР. Абвернебенштелле «Люблин» вело разведку против частей Красной армии на участке Ковель – Львов. АНСТ «Радом» занималось уточнением карт западных районов СССР.
В марте 1940 года Повстанческий штаб ОУН, используя возможности Абвера, отправил свои диверсионные группы в Львовскую и Волынскую области для организации саботажа и акций гражданского неповиновения. В самом Кракове подготовка абверовцами наиболее квалифицированной оуновской агентуры велась на конспиративных квартирах.
В 1940 года при абверштелле «Краков» была организована специальная школа по подготовке разведчиков и диверсантов. Курсанты для школы вербовались из украинцев с помощью функционеров ОУН во всех крупных городах «генерал-губернаторства»[252] и приграничных с СССР районах. Под городами Бяла-Подляска и Холм и существовали лагеря для украинских беженцев, где сотрудники абверштелле опрашивали их, а затем вербовали добровольцев в разведывательно-диверсионные школы. Обучением занимались в основном офицеры разведки австрийской армии, ставшие после аншлюса сотрудниками Абвера.
