Глава 14
НЕВИДИМЫЙ И САРКАСТИЧНЫЙ СОАВТОР
Похороны тети Лилиан и летние поездки нанесли очередной удар по бюджету Лавкрафта, и он вновь принялся искать возможности для заработка. Так на его горизонте и появилась очередная дама, желавшая, чтобы ее сочинения подверглись литературной обработке. Ее звали Хейзл Хилд, а проживала она в штате Массачусетс. Лавкрафта ей порекомендовала М. Эдди, жена его приятеля К.М. Эдди. Самое любопытное в истории взаимоотношений Хилд и Лавкрафта это то, что он заинтересовал ее не только как писатель. Впрочем, сомнительно, чтобы эти отношения вылились во что-нибудь более значимое, чем романтический обед при свечах, который Хейзл Хилд организовала соавтору, когда фантаст посетил ее родной Сомервилль. Во всяком случае, сам он никаких усилий по развитию отношений не предпринял. Более того, создается впечатление, что Лавкрафт сделал все, дабы его контакты с клиенткой остались сугубо деловыми.
В соавторстве с Хейзл Хилд он написал пять рассказов, причем, как и в случае с текстами 3. Бишоп, его вклад в окончательный вариант произведений был определяющим. Сама Хилд честно признавалась, что Лавкрафт разбирал ее текст абзац за абзацем и большинство из них просто переписывал. Она исправно оплачивала работу соавтора, хотя сколько именно фантаст получил за труды, остается неясным. Все эти совместные тексты, скорее всего, были созданы в конце 1932 — начале 1933 г.
В рассказе «Каменный человек», опубликованном в октябрьском номере журнала «Вондер Сториз» за 1932 г., в качестве исходного психологического мотива Хейзл Хилд была предложена безумная ревность основного героя. Сам Лавкрафт ни за что бы не стал строить сюжет на таком посыле, тем более — в «рассказе ужасов». В итоге он обогатил текст ссылками на древние колдовские знания, а главный злодей убивал при помощи процесса окаменения, только «в миллионы раз ускоренного». Этот персонаж, которого зовут Дэниел Моррис, вычитал способ превращения живых существ в камень из «Книги Эйбона». (Этот якобы колдовской текст изобрел К.Э. Смит, предложивший его в общую копилку никогда несуществовавших оккультных книг, придуманных Лавкрафтом и его друзьями.)
Ссылка на это сочинение, а также другие апелляции к общей псевдомифологии, появящиеся в других текстах X. Хилд, заставляют заподозрить, что Лавкрафт не слишком серьезно отнесся к работе. Он, конечно, не создавал откровенных пародий, как, например, считает С.Т. Джоши. Речь, скорее, шла о некоей разновидности литературной игры, которую могли бы оценить друзья Лавкрафта, обнаружившие в текстах неизвестной им дамы ссылки и намеки на общую мифологию и общих персонажей. Он словно бы говорил: «Посмейтесь, друзья мои. И поймите, что не стоит серьезно воспринимать нашу чепуху».
В «Каменном человеке» его герой Дэн Моррис в припадке ревности решает, будто его жена Роза небезразлична к их общему знакомому — скульптору Артуру Уилеру. Пришедшему в ярость Моррису удается превратить в камень Уилера, но Роза, узнав об этом, обращает колдовское оружие против ревнивца. Тот также становится холодной каменной скулптурой, а завершает текст запись из дневника женщины: «Чтобы довести историю до конца, я выпью оставшийся яд, когда положу дневник на видное место. Через четверть часа я превращусь в каменную статую. Я прошу лишь об одном: чтобы меня похоронили рядом со статуей Артура — когда она будет найдена в пещере, где ее спрятал проклятый душегуб»[346].
Следующий рассказ, «Крылатая смерть», сначала выглядит более интересным, но все портит финал, получившийся нелепым и абсурдным. Действие его разворачивается не в США, а в Южной Африке, где некий ученый, Томас Слоуэнуайт, энтомолог и специалист по инфекционным болезням, открывает странное насекомое, которое местные жители называют «дьявольской мухой». Существует поверье, что если муха укусит человека, то в нее перейдет его душа. Уверовав в колдовскую мудрость, Слоуэнуайт, при помощи мух, отосланных в США, убивает своего коллегу и конкурента Генри Мура, некогда обвинившего эпидемиолога в плагиате. Однако идеального убийства не выходит — насекомое, в которое перешла душа Мура, начинает преследовать Слоуэнуайта. В итоге убийца получает по заслугам — его душа тоже переселяется в муху. Чтобы сообщить о случившемся, он вынужден нырять в чернильницу, подлетать к потолку и всем телом чертить на нем следующее признание: «ЧИТАЙТЕ МОЙ ДНЕВНИК — ОН МЕНЯ ОПЕРЕДИЛ — Я УМЕР — ЗАТЕМ ОЩУТИЛ СЕБЯ В НЕМ — ЧЕРНОКОЖИЕ БЫЛИ ПРАВЫ — НЕИЗВЕДАННЫЕ СИЛЫ ПРИРОДЫ — ТЕПЕРЬ Я УТОПЛЮСЬ, ЧТО МНЕ И ОСТАЛОСЬ…»[347] Затем доктор-убийца, как и обещает, топится в бутыли с жидким аммиаком. Такая финальная сценка более подходит для пародийного мультика, чем для хоррора. И все же, несмотря на недостатки текста, Ф. Райт спокойно опубликовал «Крылатую смерть» в мартовском номере «Уиерд Тейлс» в 1934 г.
Рассказ «Ужас в музее» оказался невольным предшественником тех поделок, которые создают наиболее бесталанные продолжатели «Мифов Ктулху». Лавкрафт явно хотел повеселить друзей и в то же время создать вполне продаваемую «ужасную историю». Поэтому текст балансирует на тонной грани между ужасающим и комичным, почти превращаясь в пародию, будучи одновременно перенасыщен ссылками на псевдомифологию писателя. Главный герой, которого зовут Стивен Джонс, посещает выставку восковых фигур в Лондоне, организованную неким Джорджем Роджерсом. Среди восковых изображений оказываются фигуры монстров, в том числе и «черный, бесформенный Цатоггва, обладающий множеством щупалец Ктулху, снабженный ужасным хоботом Чхаугнар Фаугн и прочие чудовищные создания, знакомые избранным людям по запретным книгам наподобие “Некрономикона”, “Книги Эйбона” или труда фон Юнцта “Сокровенные культы”»[348]. Разговор с Роджерсом наводит Джонса на какие-то странные подозрения, и он решает провести небольшое расследование. В итоге Джонс выясняет, что Роджерс не только добывал настоящих монстров, но и сумел найти на Аляске одного из Великих Древних — Ран-Тегота. Под видом восковой фигуры этот бог-чудовище спрятан в подвале выставки.
И в очередной раз, при попытке изобразить Ран-Тегота, Лавкрафта подводит стремление описать плохоописуемое: «Страшилище стояло на полусогнутых конечностях, как бы балансируя на самом краю того, что казалось искусным воспроизведением трона владыки, сплошь изукрашенного резьбой… Оно обладало почти шарообразным туловищем с шестью длинными извилистыми конечностями, оканчивающимися клешнями, как у краба. Над массивным телом, выдаваясь вперед, громоздился еще один подобный пузырю шар; три тупо взирающих рыбьих глаза, целый ряд гибких на вид — каждый длиной с фут — хоботков, а также раздувшиеся, подобные жабрам, образования по бокам пузыря позволяли предположить, что это была голова. Большая часть туловища была покрыта тем, что с первого взгляда казалось мехом, но при ближайшем рассмотрении оказывалось порослью темных, гибких щупалец или присосков, каждое из которых оканчивалось гадючьим зевом. На голове и под хоботками щупальца были длиннее, толще и отмечены спиральными полосками, имеющими сходство с пресловутыми змеевидными локонами Медузы Горгоны»[349].
