Однако вопреки всему, что толпилось в голове Энди, несмотря на то (или, как некоторые говорят, «по причине»), что Энди рассматривал как цепочку чрезвычайно рискованных, резких, плохо обдуманных решений, принятых Нойсом, так вот, несмотря на все это – Intel не только выжил, но и стал одной из самых волнующих и успешных компаний в мире. Более того, компания обнаружила, что успех сосредоточен не в основной области создания микросхем, но в другой программе, находящейся в разработке, – микропроцессоры (Энди пытался эту программу остановить). Конечно, Intel сильно пострадал от сокращений, как и другие компании, производящие полупроводниковое оборудование, и Нойс наконец-то отказался от своей должности. Но это был Нойс, который снова пытался выйти сухим из воды, опять вовремя уходя, чтобы избежать ответственности, и… снова перекладывая ответственность на Энди.
В беседе с Арнольдом Тэкрейем и Дэвидом Броком из Фонда химического наследия в 2004 году Гроув открыто признал, что с жадностью читал работы по менеджменту, потому что, принимая во внимание его работу, это было то образование, которого ему не хватало. Из всех книг, которые он прочел за все те годы, он назвал самой любимой маленькую книжку, написанную заведующим кафедры теории менеджмента Питером Дракером в 1954 году, она называлась «Практика менеджмента». Дракер формулирует требования к человеку, желающему стать идеальным генеральным директором компании. По его мнению, такой человек должен иметь три стороны характера, или, как видит это Энди, применяя этот принцип к Intel, – представлять собой три человека: «человек внешний, человек мысли и человек действия». Для Энди, который разослал копии данной главы своим двум партнерам, Боб Нойс был «господин внешний», Гордон Мур был «господин мысль», а сам Энди – «господин действие».
Нет никаких записей о том, как восприняли это остальные двое, может быть, так: Ну вот, снова Энди за свое. Но немало мудрости присутствует в анализе Дракера. Не зря ведь Гроув применил эту модель к трио в Intel. Заметьте, книга, которую вы читаете сейчас, называется «Троица Intel», и это, конечно же, вызывает параллели между Нойсом, Гроувом и Муром с Отцом, Сыном и Святым Духом. Но название это вместе с тем подчеркивает, что каким-то образом эти совершенно разные люди, двое из которых временами совсем не ладили между собой, сошлись вместе в одном из самых крепких и успешных партнерских союзов всех времен.
Тот факт, что, несмотря на все разногласия, они это сделали, еще и еще раз свидетельствует: природа деловых команд намного запутаннее, намного более противоречит здравому смыслу, чем мы привыкли себе представлять. Легко предположить, что великие партнерские отношения всегда состоят из двух-трех природно-совместимых людей. Или, если взять шире, можно допустить, что в редких случаях противоположности притягиваются.
Конечно, Кремниевая долина жила и менялась под влиянием партнерского союза, состоящего из Билла Хьюлетта и Дэйва Паккарда, двоих мужчин, которых связывало профессиональное партнерство и личная дружба, настолько сильная – казалось, они ни разу не поругались за семьдесят лет, – что она казалась нечеловеческой. По сравнению с этой парой тройка Нойс—Гроув—Мур была не менее успешной (Intel в один момент имел успех на рынке больше, чем HP), но тем не менее время от времени хотя бы один член команды презирал другого, и раздражение разлеталось во все стороны. Такие команды входят в совершенно другую область, ту, которая требует более пристального изучения. Intel-овская троица работала лучше, чем любой традиционно совместимый союз в истории компаний высоких технологий.
Не то чтобы это было легко – особенно для Энди Гроува. Нойс и Мур уже имели свою долю славы и признания. Энди все еще карабкался вверх, чтобы дотянуть до их уровня (в душе зная, что он как минимум им равен). Двое основателей могли сбросить ему веревку, как они делали в 70-х годах, а потом решить, что он еще не готов, и – вырвать ее из его рук. И эта безысходность сводила Энди с ума. Однажды Реджис Маккенна пришел в офис Энди и застал того сидящим посреди комнаты – разозленного, держащего в руках копию недавнего выпуска журнала Fortune. Реджис знал, что на обложке номера изображены Боб Нойс и Гордон Мур, но – нет Энди Гроува.
«С меня хватит! Я ухожу! – крикнул Гроув, бросая в ярости журнал на пол. – Я устал делать этих двоих знаменитыми!»[223]
Правда, хоть Энди и грозился неоднократно уйти, он знал, что никуда не денется. Intel был лучшей организацией в американском бизнесе. И если он не был лидером этой компании, он все-таки руководил ею. И, наконец, как Энди сам признал, его персону люди либо любили, либо ненавидели. Где еще он мог найти возможность самореализации и таких понимающих партнеров, какие у него были в тот момент?
«Нет», – с трудом принимая это, Энди решил вновь остаться в Intel и ждать своего момента.
Как ни странно это звучит, однако в самом деле выше всего влияния и инновационных достижений корпорации Intel единственным – самым важным – фактором успеха компании являлось то, чего они больше всего стыдились: два основателя не ладили, Энди Гроув недолюбливал Боба Нойса. Работникам корпорации это напоминало постоянную борьбу между отцом и старшим братом; то, что обычно не хотят выносить за границы семьи.
PR-отдел корпорации Intel поддерживал антипатию Энди к Бобу в течение всех лет, которые Нойс работал в компании, – и даже более, до самой его смерти. Потом, благодаря постоянным комментариям Гроува и других, об этом сплетничали еще на протяжении примерно десятилетия, пока биографии, написанные Берлин и Тедлоу, не раскрыли всей правды. Позднее даже Гроув начал свободно высказывать свое мнение о легендарном предшественнике.
Именно поэтому можно полагать безо всяких сомнений, что такое презрение существовало на самом деле. Однако было ведь и что-то показное в такой длительной вражде, по крайней мере – со стороны Гроува. Нойс, казалось, даже не осознавал никакого напряжения в общении с «первым работником» Intel. Действительно, озвучивание данной проблемы, постоянное напоминание о том, что у компании на самом деле было два основателя, а не три, всегда приходили со стороны не подверженного сомнениям Гордона Мура.
Гордон относился к Нойсу с огромным уважением и почтением, о степени этого чувства красноречиво говорит то, что спустя годы после смерти Нойса Мур едва мог говорить о нем без слез. Если Гроув боготворил Мура настолько, насколько он заявлял об этом, почему же он не доверял его мнению о Нойсе?
Отчасти это указывает на гордыню и своенравность Гроува. В конце концов, если все в мире бизнеса в области создания микросхем уважали и восхищались Святым Бобом, можно представить, насколько сильно отличался от других единственный человек, являющийся достаточно проницательным, чтобы разглядеть всю грязь и притворство, которые окружали великого человека. Более того, Гроув, несомненно, был раздражен тем, что ему приходилось подчиняться (из года в год, в разных компаниях) человеку, которого он считал неполноценным бизнесменом, менеджером и, возможно, даже ученым. И, конечно, не исправляло положение и то, что Нойс присоединился к руководителям Hewelett Packard на пантеоне богов Кремниевой долины, что его постоянно вызывали в Вашингтон в качестве голоса индустрии и что ходили разговоры вокруг того, что Нойс и Килби вскоре разделят Нобелевскую премию по физике. Такого рода зависть, раз установленная, не испаряется, как только объект зависти покидает этот мир. Не испаряется даже тогда, когда Таймс называет завистника Человеком года и делает его лицом обложки.
