…экземпляр мольеровской биографии… — Биография Мольера написана Булгаковым в 1932–1933 гг. для серии «Жизнь замечательных людей». Получила резко отрицательную оценку А. Н. Тихонова (Сереброва), одного из ведущих редакторов серии. К этой оценке присоединился затем и А. М. Горький. Булгаков отказался переделывать книгу. «Жизнь господина де Мольера» впервые вышла (с сокращениями) в 1962 г. и полностью — в 1989-м (Булгаков М. А. Избранные произведения: В 2 т. Киев, 1989. Т. 2).
1 октября.Письмо из Риги от Гришина… — Театр русской драмы в Риге и его руководитель А. И. Гришин проявляли огромный интерес к драматургии Булгакова, Так, в ноябре 1927 г. Гришин писал Булгакову, отказавшемуся выслать «Дни Турбиных», поскольку «на пьесе лежало запрещение»: «Нынче осенью я из Берлина получил предложение приобрести Вашу пьесу, и лицо, доставившее мне ее, заключило с нами условие и получило гонорар… Таким образом, наш театр, уплачивая гонорар лицу, продавшему пьесу, лишен возможности платить Вам — автору, и это не вина театра». И далее, в феврале 1928 г., умоляя драматурга общаться с театром: «Несмотря на отсутствие конвенции наш театр будет уплачивать Вам гонорар».
В феврале 1933 г. театр поставил пьесу Булгакова «Мольер» — под названием «Комедианты Господина» (Булгаков отметил, что правильнее было бы ее назвать: «Комедиант Господина»). Предваряя премьеру, рижская газета «Сегодня вечером» писала: «Булгаков — автор знаменитой «Белой гвардии», пьесы, которая не только в России, но и у нас в Риге, а также и на многих сценах Западной Европы прошла с небывалым для современного русского драматурга успехом… Пьеса Булгакова («Мольер». — Л. Я.) является несомненно выдающимся произведением современной драматургической литературы». «Мы поставим «Комедиантов Господина», — цитировала газета исполнителя главной роли Ю. Юровского, — в несколько гротескных тонах. Это должен быть спектакль, несколько напоминающий постановку известной пьесы Евг. Замятина «Блоха». Мы… хотим дать спектакль, достойный замечательной пьесы, замечательного автора».
В марте родители Елены Сергеевны писали Ольге Сергеевне из Риги: «Здесь гастролировал знаменитый германский артист Моисси, который тоже занялся теперь «Мольером» и сказал представителям печати, что он находит, что эта пьеса — одна из лучших появившихся в последнее время в мировой литературе пьес. Он ее будет играть за границей».
5 октября.Бачелис И. И. — театральный критик. Резко выступал против пьес Булгакова «Багровый остров», «Бег». В известном письме «Правительству СССР» 28 марта 1930 г. М. А. Булгаков, говоря о судьбе своего памфлета «Багровый остров»: «Вся критика СССР, без исключений, встретила эту пьесу заявлением, что она «бездарна, беззуба, убога» и что она представляет «пасквиль на революцию»», — цитирует статью Бачелиса «О белых арапах и красных туземцах» (Молодая гвардия. 1929. № 1).
10 октября.В. Е. Ардов в своих воспоминаниях (Мой сосед//Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988, и др. изд.) рассказывает, что с Анной Андреевной Ахматовой Булгаков познакомился в 1933 г., в Ленинграде, на обеде у Николая Радлова. В фототеке Государственного литературного музея есть документ, связывающий его имя с именем А. А. Ахматовой ранее. Это афиша большого литературно-художественного вечера в Большом зале филармонии в Ленинграде 10 мая 1926 г. Имена выступающих даны в алфавитном порядке: Ахматова, Булгаков, Замятин, Зощенко… и т. д. Рядом с именем Булгакова (и только рядом с именем Булгакова) допечатано петитом — слева: «прибывший из Москвы» и справа: «автор сборника «Дьяволиада» и романа «Белая гвардия».
К Викентию Викентьевичу Вересаеву (1867–1945), писателю старшего поколения, Булгаков с молодых лет относился с огромным уважением.
Связь замысла своих «Записок юного врача» (1921–1926) с вересаевскими «Записками врача» (1901) подчеркнул заглавием. Познакомились они в 1924 или 1925 г. Вересаев очень высоко ценил талант Булгакова. Писал А. М. Горькому: «Обратили Вы внимание на М. Булгакова в, Недрах»? Я от него жду очень многого, если не погибнет он от нищеты и невозможности печататься» (30 июня 1925 г.). И Булгакову: «Михаил Афанасьевич! Когда Вам будет приходиться туго, обращайтесь ко мне. Я бы так хотел, чтобы Вы это делали так же просто, как я это предлагаю! Поймите, — я это делаю вовсе не лично для Вас, — а желая оберечь хоть немного крупную художественную силу, которой Вы являетесь носителем» (28 сентября 1925 г.).
В 1929 г., когда все пьесы Булгакова были сняты со сцены, в доме не было ни гроша, а театры требовали возвращения авансов, Вересаев, без всяких просьб со стороны Булгакова, пришел и вручил ему в долг большую сумму денег. «И ушел, даже не выслушав слов благодарности». (См. запись рассказа Е. С. Булгаковой в кн.: Лесс А. Непрочитанные страницы. М., 1956. С. 254.)
Как и П. С. Попов, В. В. Вересаев — адресат целого блока «больших писем» Булгакова, представлявших собою не просто письма большого размера, но письма-жанр, письма-исповедь, момент художественного самораскрытия писателя.
11 октября.На анкету о Салтыкове-Щедрине, разосланную редакцией «Литературного наследства», Булгаков ответил в частности: «Я начал знакомиться с его произведениями, будучи примерно в тринадцатилетнем возрасте. Причем, как хорошо помню, они мне чрезвычайно понравились, несмотря на то, что я понял, конечно, мало из того, что им написано. В дальнейшем я постоянно возвращался к перечитыванию салтыковских вещей. Влияние Салтыков на меня оказал чрезвычайное, и, будучи в юном возрасте, я решил, что относиться к окружающему надлежит с иронией. Сочиняя для собственного развлечения обличительные фельетоны, я подражал приемам Салтыкова, причем немедленно добился результатов: мне не однажды приходилось ссориться с окружающими и выслушивать горькие укоризны.
Когда я стал взрослым, мне открылась ужасная истина. Атаманы-молодцы, беспутные Клемантинки, рукосуи и лапотники, майор Прыщ и бывый прохвост Угрюм-Бурчеев пережили Салтыкова-Щедрина. Тогда мой взгляд на окружающее стал траурным…
…Я уверен в том, что всякие попытки создать сатиру обречены на полнейшую неудачу. Ее нельзя создать. Она создается сама собой, внезапно. Она создается тогда, когда появится писатель, который сочтет несовершенной текущую жизнь и, негодуя, приступит к художественному обличению ее. Полагаю, что путь такого художника будет весьма и весьма труден».
