Николай Герасимович лишь осваивался в новой должности, когда последовало очередное назначение: командующим Тихоокеанским флотом! Предшественник его, флагман 1-го ранга Г. П. Киреев, был арестован и осужден как «враг народа».
Круг обязанностей расширился еще больше, времени, того, что называют «свободным», и вовсе не стало: молодой Тихоокеанский флот рос на глазах, и, хотя крупных надводных кораблей явно недоставало, по числу подводных лодок он уже превосходил Японию.
Выбор мест базирования, ускоренное строительство объектов береговой обороны, аэродромов, развитие дорожной сети на огромном пространстве от Владивостока до бухты Провидения; стрельбы, учения, совещания... При этом командующий успевал посещать военные городки, беседовать с семьями моряков, улучшать их быт и снабжение, организовывать строительство клубов, Домов офицеров, спортивных комплексов. Особое внимание уделялось недавно открытому во Владивостоке военно-морскому училищу: ведь там ковались кадры для флота.
Кузнецов внимательно изучал старые планы подземных сооружений, угадывая идеи и замыслы их создателей, осматривал заброшенные форты Владивостока — все восемь. Вскоре они без особых затрат были восстановлены, оказавшись весьма полезными в системе обороны Приморья. И все это в условиях далеко не спокойных: с одной стороны, ощущалась угроза Японии, чьи корабли все чаще вторгались в территориальные воды СССР, а с другой — по флоту катилась волна арестов, причем командующего о них часто даже в известность не ставили.
Николай Герасимович направил телеграмму в ЦК ВКП(б). Репрессии на какое-то время стихли. Но вот на Дальний Восток прибыл сам народный комиссар ВМФ П. А. Смирнов; армейский политработник, он знал о море и кораблях весьма немного, но главной своей задачей считал «очищение рядов от врагов народа». Последовали новые аресты, при этом, как правило, страдали опытные офицеры.
Командующий флотом смело вставал на их защиту, что вызывало наставительные замечания наркома: «Вы еще недостаточно зрелы политически». Нетрудно догадаться, к чему привел бы такой вывод, но, во-первых, тучи сгущались уже и над самим Смирновым, а во-вторых, в конце июля японские войска развязали военный конфликт в районе сопок Заозерная и Безымянная, потеснив советские части.
Цель была очевидна: создать плацдарм в районе Посьета для дальнейшего наступления на Владивосток. Наиболее упорный характер бои приняли у озера Хасан. Туда и отправился командующий флотом вместе с маршалом В. К. Блюхером и комкором Г. М. Штерном.
Сильные дожди не только размыли дороги, но и создали целые районы затопления, полностью лишив советские войска снабжения. Николай Герасимович быстро нашел решение проблемы. Сотни мелких рыболовецких судов, мобилизованных и организованных в отряды, под руководством морских офицеров двинулись по залитым полям к переднему краю, доставляя пополнение, боеприпасы, продовольствие.
Цели противником достигнуты не были, и 11 августа 1938 года бои прекратились. Н. Г. Кузнецов не был склонен считать эту пробу сил последней, ибо японское командование по-прежнему воспринимало Советский Союз как Россию начала XX века да еще ослабленную социальными потрясениями. И если Русско-японская война 1904-1905 годов началась внезапным нападением миноносцев на Порт-Артур, то ныне скорее всего следовало ждать внезапного удара авиации по Владивостоку. Нужно было срочно принимать меры к маскировке и рассредоточению кораблей, совершенствованию ПВО, а главное, скорее ввести систему боевой готовности.
Опыт «Красного Кавказа» был воспроизведен на новом, более высоком уровне и успешно прошел проверку. Одновременно командующий флотом внимательно изучал кадры — нужны были талантливые люди для замещения должностей, оставшихся свободными после арестов опытных офицеров. Кадровые ошибки здесь могли стоить слишком дорого. Но тут грозовая молния сверкнула над самим Кузнецовым.
Новый эсминец «Решительный» следовал на буксире во Владивосток, но внезапная буря в Татарском проливе выбросила его на камни. Люди, к счастью, спаслись. М. П. Фриновский, поставленный во главе наркомата ВМФ после П. А. Смирнова, потребовал строго наказать — нет, даже не «виновных», но «вредителей». Очередной начальник вышел из рядов НКВД и представление о флоте имел еще более смутное, нежели его предшественник. Доказывать ему что-либо было бесполезно.
Подавленное настроение все же не помешало Николаю Герасимовичу выступить с обстоятельным докладом на заседании Главного военного совета ВМФ, где присутствовали члены политбюро и сам Сталин.
— Вы считаете, что было сделано все для спасения корабля? — Голос с кавказским акцентом был строг, даже суров.
— Все, — ответил Николай Герасимович и вновь заверил собрание в невиновности командира эсминца С. Г. Горшкова, взяв ответственность на себя.
На этот раз все обошлось благополучно: и командир эсминца, и сам командующий получили только по выговору.
Обратно Кузнецов возвращался не один, а с молодой женой, Верой Николаевной. Поездка по Транссибирской магистрали — вот и все свадебное путешествие.
Три месяца спустя — снова вызов в Москву, теперь в качестве делегата XVIII съезда ВКП(б). Был там и нарком М. П. Фриновский, отчего-то мрачный. Выступать Николай Герасимович не собирался, и предложение В. М. Молотова сделать доклад оказалось неожиданным. Всю ночь он работал над текстом, извлекая данные и цифры из памяти, а 17 марта выступил вполне успешно с докладом о необходимости строительства кораблей различных типов.
Следующая ночь прошла в кабинете Сталина, где в присутствии нескольких членов политбюро обсуждался вопрос о переводе флагмана 2-го ранга в Москву. Нет, далеко не случайно предложил ему Вячеслав Михайлович взойти на трибуну...
Днем на экстренном заседании Главного военного совета ВМФ Н. Г. Кузнецов был представлен как новый заместитель народного комиссара, а еще через сутки, 20 марта, стало известно об отстранении от должности и аресте М. П. Фриновского. Так вот почему на съезде он выглядел печальным! Должно быть, как опытный следователь, что-то предчувствовал.
Первое поручение Кремля последовало сразу же — выехать на Дальний Восток для изучения целесообразности строительства торгового порта в бухте Находка. Ответ на вопрос следовало дать вместе с А. А. Ждановым; влиятельный член политбюро входил в состав Главного морского штаба и курировал Военно-морской флот.
Итоги поездки обсуждали на заседании политбюро 27 апреля. Решили порт в бухте Находка строить, а Н. Г. Кузнецова... назначить народным комиссаром Военно-морского флота. В 34 года! Очевидно, Жданов помимо официального поручения имел еще и конфиденциальное — присмотреться в ходе совместной работы к подающему надежды морскому военачальнику, а затем доложить свои выводы.
