11. Личная Фрейлина Государыни Императрицы Баронесса София Карловна БУКСГЕВДЕН (23.12.1917 / 5.1.1918). (Баронесса С.К. Буксгевден не смогла отправиться в Тобольск вместе с Царской Семьей из-за операции аппендицита. Посему прибыла туда немногим позднее, вместе с сопровождавшей ее госпожой А.И. Мевер. [МЕВЕР Анна Ивановна - (Miss A.D. Mather - Анни Данзайр Матер) (23.12.1917 / 5.1.1918) - подруга и компаньонка покойной матери Баронессы С.К. Буксгевден, находившая при ней с детства в качестве гувернантки. По дороге в Тобольск заразилась в Тюмени тифом и умерла в октябре 1918 года.
Таким образом, количество верных слуг, отправившихся вместе с Царской Семьей в Тобольск (не считая членов семей некоторых из них, разделивших со своими близкими участь добровольного изгнания), исчисляется 48-ю человеками, а количество таковых, прибывших для постоянного проживания, несколько позднее, составляет 11 человек.
В конце февраля 1917 г. в жизни Царской Семьи наступают серьезные перемены, касающиеся Ее материального положения и дальнейшего содержания. В это время на имя Полковника Е.С. Кобылинского поступает телеграмма из Москвы, дословный текст которой до сих пор не выявлен исследователями, однако суть которого довольно подробно отражена на одной из страниц дневника Графини А.В. Гендриковой, приобщенного к следствию в качестве вещественного доказательства:
«Февраль
10-го. Комендант получил телеграмму от комиссара над имуществом Карелина, что из учреждений Министерства Двора больше никаких сумм на жизнь Царской семьи выдаваться не будет, и постановлено из числа Их личных сумм выдавать Им (по установленному для всех положению) по 150 р. в неделю или 600 р. в месяц на человека. Государство дает только квартиру (Губернаторский и Корниловский дома), освещение, отопление и солдатский паек» (Росс Н.Г. Указ. соч. С. 224–225).
В силу этих обстоятельств Царская Семья была вынуждена перейти на более жесткий режим экономии, вследствие чего к началу марта 1917 г. Ей пришлось расстаться со многими из слуг:
1. С. Макаровым.
2. Е. Киселевым.
3. Е.Д. Гусевым.
4. Г.И. Солодухиным.
5. Д.М. Верещагиным.
6. В.Н. Кокичевым.
7. С. Михайловым.
8. П. Дормидонтовым.
9. В.В. Рожковым
10. Я. Ступелем.
11. В.К. Смирновым.
По прибытии в Тобольск Царской Семьи туда сразу же ринулись различные Ее почитатели. В числе самой первой из таковых оказалась М.С. Хитрово – одна из ближайших подруг Великой Княжны Ольги Николаевны, которая по собственной инициативе и без какого-либо на то разрешения приехала в Тобольск в 11 часов вечера 17/30 августа 1917 г. Едва появившись в городе, она была почти сразу же арестована, так как ее поездка с самого начала не представляла какого-либо секрета для властей, которые в лице Министра-Председателя А.Ф. Керенского уже 18/31 августа отправили в Тобольск телеграмму, предписывающую ее арест и самый тщательный обыск.
Однако телеграмма запоздала, и тобольские власти не смогли арестовать Хитрово в день ее приезда, вследствие чего последняя, уже утром следующего дня успела повидаться с Графиней Гендриковой, доктором Е.С. Боткиным, а также с другими лицами и передать им письма, адресованные Царской Семье. Вся эта корреспонденция, состоявшая из 15 писем, была спрятана в привезенных ею вещах, предназначавшихся к передаче.
Говоря о М.С. Хитрово, нельзя не сказать о некоторых обстоятельствах ее ареста. Так, согласно официальным газетным версиям того времени, причиной ареста М.С. Хитрово послужила исключительно ее собственная неопытность как конспиратора. Это же самое подтверждает и дочь Е.С. Боткина – Татьяна, которая, находясь в эмиграции, так упоминает об этом в своих воспоминаниях:
«Бедная Хитрово была очень поражена всем случившимся, не представляя себе, что исключительно ее странное поведение повело к ее аресту. (…) Но, действительно, она вела себя так, точно хотела довести до этого. Уезжая, она вся закуталась в пакеты со всевозможной корреспонденцией, а с пути писала открытки родственникам следующего содержания: “Я теперь похудела, так как переложила все в подушку” или “Население относится отлично, все подготовляется с успехом” и т. д.» (Мельник Т.Е., рожденная Боткина. Воспоминания о Царской семье и ее жизни до и после революции. М., 1993. С. 68).
Упоминала об этом и пресса, которая в августе – сентябре 1917 г. также сообщала о письмах Хитрово, которые она посылала своей матери по дороге в Тобольск. По сведениям газетных источников, в них также упоминалось о сочувственном отношении населения Сибири к бывшему Императору и об оказании помощи Царской Семье.
В свою очередь, Л.В. Хитрово-старшая, вместо того чтобы хранить молчание, поведала «по секрету» об этих новостях своему старому знакомому – Члену Нижегородского Окружного Суда. В этом «весьма доверительном» разговоре Л.В. Хитрово, уже от себя лично, упомянула о некой казачьей организации, поставившей своей целью освобождение Царской Семьи, добавив при этом, что именно по поручению таковой ее дочь выехала в Тобольск, где должна будет передать соответствующую корреспонденцию для Государя. Неудивительно, что эти сведения под таким же «секретом» стали распространяться дальше и очень скоро достигли прокурора Московской Судебной Палаты А.Ф. Стааля, от которого таковые поступили к А.Ф. Керенскому, с которым первый поддерживал непосредственную связь по работе.
Узнав о «готовящемся заговоре», А.Ф. Керенский немедленно снесся с Тобольском, направив туда срочную телеграмму, о которой упоминалось выше.
Получив телеграмму Министра-Председателя, Прокурор Тобольского Окружного Суда Корякин распорядился немедленно арестовать М.С. Хитрово, после чего отослал в Петроград подробное сообщение об обстоятельствах этого ареста и ее допроса. Сама же М.С. Хитрово, некоторое время спустя, указывала на другие причины, послужившие поводом для ее ареста. О них она, в частности, упоминала в своих воспоминаниях, опубликованных в эмиграции в 1922 г. В этих воспоминаниях М.С. Хитрово утверждает, что после раскрытия некой подпольной организации, распространявшей воззвания о сборе средств для Романовых в Петрограде и Москве, были проведены обыски и аресты. «Обыск в родственном мне доме , – писала М.С. Хитрово, – обнаружил мою поездку и, поставивши ее в связь с заговором, послали телеграмму о моем аресте» ( Эрдели М.С., рожд. Хитрово. Разъяснение о моей поездке в Тобольск // Двуглавый Орел, 1922. Вып. 30. С. 10).
В это же самое время в Москве закончилось Государственное совещание, на котором крайне правые открыто предъявили Временному Правительству требования установления контрреволюционной диктатуры.
