раз по профессиональной принадлежности, выключить из активной деятельности
государственно мыслящих людей. Все это безусловно вело к оскорблению и,
возможно, к расколу России, - а именно такой и была конечная цель западных
спецслужб.
Для участия во второй конференции был приглашен Жириновский.
Однако стражи порядка почему-то долго не пускали его в зал. Владимир
Вольфович все же прорвался к микрофону: "Какие же вы демократы? - кричал
он, размахивая пригласительным билетом. - Пригласили, а теперь не пускаете.
Да оно и понятно. Смотрите, кто у вас в президиуме сидит? Иждивенцы ЦРУ..."
"Иждивенцы ЦРУ..." Может быть, Жириновский сказал эти слова в
порыве запальчивости и обиды, но они оказались очень точными для
характеристики состава конференции. Получилось так, что именно в этот же
день мне предложили выступить по Открытому радио с рассказом о ходе
переговоров по упразднению прибалтийских подразделений КГБ, чем я и
воспользовался, чтобы рассказать о положении бывших чекистов в Балтии, о
дискриминации россиян в Литве, Латвии и Эстонии, о нарушениях их
гражданских и человеческих прав. А на чисто дежурный вопрос ведущего по
поводу проходящей в Москве конференции я, хорошо зная подоплеку дела,
ответил кратко: она проходит под эгидой западных разведок и заслуживает
более предметного и отдельного разговора.
После моего интервью события стали развиваться по известной
русской пословице: "На воре и шапка горит". Первым оперативно отреагировал
московский корреспондент давнего филиала ЦРУ радио "Свобода" Марк Дейч,
опубликовав в газете "Известия" обширный материал пол громким названием
"Диалог контрразведки с общественностью не получается". Проигнорировав все
факты о положении чекистов в Балтии, он выделил всего одну и отнюдь не
самую главную фразу из моего интервью о том, что конференция проходит под
эгидой западных разведок, и подвел читателя к выводу: "...говорить о
каком-либо диалоге с органами госбезопасности пока преждевременно".
Имелись ли в виду под "общественностью" участники конференции, из
публикации было не ясно. Однако, явно с определенным расчетом, Дейч
сформулировал риторический вопрос: "Может быть, люди типа генерал-майора
Широнина не могут работать в новых условиях?" И далее "обнародовал"
законопроект о люстрации, который огласила на конференции Старовойтова.
Иначе говоря, Дейч как бы подсказывал: "Ату их! Разогнать!" А если называть
вещи своими именами, тот этот московский корреспондент радио "Свобода"
занимался прямым доносительством: он рекомендовал новому руководству
госбезопасности избавиться от таких сотрудников, как Широнин и ему
подобные.
Затем по этому же поводу в "Курантах" выступил журналист Владимир
Бредихин. Как ни странно, более осторожным оказался один из главных
организаторов конференции С. Григорьянц, ограничившийся в интервью
"Открытому радио" короткой и ничего не значащей фразой: "Все это кухонные
сплетни". Что имелось в виду? Видимо, Григорьянц, как человек более опытный
и уже, что называется, тертый калач, понимал, что ввязался в достаточно
рисковую игру и решил не пережимать.
А мне по рабочему телефону стали раздаваться звонки, в том числе
и от некоторых участников конференции, характер которых четко можно
разделить на две группы. Первая: попытаться выяснить, что именно и о ком
конкретно мне известно в связи с работой на иностранную разведку. И вторая
- угрозы, если я сообщу общественности более подробную информацию на этот
счет. Муравейник явно был растревожен. И здесь, конечно, вступали в силу
правила профессиональной контрразведывательной игры.
Действительно, если ты знаешь, что к той конференции приложила
руку какая-то иностранная разведка, почему бы прямо ее не назвать? Однако
профессионалы выработали для таких ситуаций свои подходы. Обычно
обнаруженные контрразведкой представители конкретных западных спецслужб
гласно не обозначаются. Предпочтительнее знать и скрытно контролировать их
действия, одновременно создавая у агентуры благодушное впечатление, будто
внимание сосредоточено на других объектах.
Но коль уж речь зашла о конференции, то скажу, что иностранные
разведки поставили цель внедрить через нее заведомо ложное идеологическое
клише: мол, в условиях потепления отношений между Россией и остальным миром
Россия перестала быть объектом номер один для иностранных спецслужб. Все
беды идут, мол, от КГБ, который намеренно создает "образ врага", чтобы
доказать свою необходимость и значимость в борьбе с происками иностранных
спецслужб. Собственно говоря, именно такой стратегии придерживался и
Бакатин, разоружая КГБ, избавляясь от профессионалов и стремясь замкнуть
усилия госбезопасности только на борьбе с внутренней преступностью.
Но известно, что разведки традиционно для решения своих
стратегических целей используют за деньги подставных людей и третьих лиц,
зачастую непосвященных в общий стратегический замысел. По тому же принципу,
как когда-то воровали на Сухаревке: один взял, передал другому, тот
третьему. И пропал след, - а товарец-то оказался в руках именно того, кто
глаз на него положил. Стоит все же задуматься над тем, зачем в ведущих
разведывательных сообществах мира существуют мощнейшие подразделения,
занимающиеся сбором и анализом информации, и не только о дружественных, но
и союзнических странах? Это вовсе не означает, что спецслужбы стоят над
правительством, ведут свою, независимую политику. Нет, они всего лишь
заботятся о постоянной долгосрочной стратегической выгоде своих государств,
об усилении их мощи, - такова святая обязанность любой разведки.
Как это делается? Путь тот же Дейч возьмет интервью у некоторых
своих давних знакомых - кадровых сотрудников иностранных разведок.
Например, у Михаила Гертнера, гражданина США, опытнейшего офицера ЦРУ, с
1988 года числящегося работником журнала "Страна и мир", многократно
приезжавшего в годы перестройки в нашу страну под самыми разнообразными
"крышами": туризм, переговоры, Госкино, гуманитарная помощь. Может быть,
Марк Дейч просветит общественность, о каких тайнах спецслужб ФРГ
