И наконец, какие сюрпризы преподнесли друг другу на поле Бородина Наполеон и Кутузов?
Оставим в стороне утверждения, что оба полководца в тот день «сыграли» не лучшую свою «шахматную партию». Скажем лишь, что французский император постоянно и безнаказанно уничтожал войска Кутузова огнем своей дальнобойной тяжелой артиллерии, расположенной на предельных дистанциях, но так, что без смены позиции ему удавалось максимально эффективно маневрировать ее огнем! А русский полководец, создав из своей многочисленной и эффективной на коротких дистанциях артиллерии невиданный ранее огромный резерв в половину всего артиллерийского парка, обеспечил себе за счет его планомерного использования устойчивость фронта даже после потери основных укреплений и позиций. К тому же если в начале и середине сражения чувствовалась вся мощь «руки» Бонапарта, то к концу «мясорубки», когда окровавленные противники выдохлись и, «повиснув на канатах», натужно размышляли о целесообразности финального «клинча», уже наглядно просматривались результаты ответных мер «старой русской лисицы»: угрожающая концентрация чуть ли не всего его артиллерийского парка на направлении главного удара последнего резерва Наполеона – гвардии. Вот и думайте теперь сами, кто из них выглядел лучше на поле Бородина?..
Наполеону, как известно, удалось захватить все укрепления русских позиций: и Багратионовы флеши, и батарею Раевского, и Утицкий курган, и село Бородино. Или, как крайне двусмысленно отрапортовал своему главнокомандующему М. И. Кутузову об исходе Бородинского побоища его активный участник генерал Д. С. Дохтуров: «Все пункты почти удержаны, кроме некоторых мест, которые уступлены по необходимости отвести войска…» Лихо сформулировано: все удержаны, но почти; все, но кроме некоторых мест, которые уступлены! Так бывает даже с крупными военачальниками, когда им приходится говорить «эзоповым языком»… правду! Как бы ни исхитрялись русские генералы в оценке исхода Бородинского сражения, но поле боя осталось за французами, а наутро следующего дня Кутузов продолжил отступление к Москве. Поэтому Наполеон заявил, что победу одержал он. Действительно, налицо тактическая победа или, как еще говорят, «по очкам». Но по сути дела это была «пиррова победа», поскольку Наполеону не удалось достичь главной цели: добившись безусловной победы, уничтожить русскую армию и заставить ее командование просить о мире, т. е. столь желанное для императора генеральное сражение не решило исход войны. Несмотря на тяжелейшие потери (по сути дела гибель войск Багратиона и потеря чуть ли не 40 % войск Барклая де Толли), русская армия все же была спасена.
Но и Кутузов не разгромил наполеоновскую армию и не остановил ее наступление. Более того, французы сохранили свой главный резерв (гвардию) – примерно 19 тыс. испытанных, отборных бойцов, не участвовавших в сражении, а на следующий день получили подкрепление – две свежих дивизии (1-ю див. Делаборда Молодой гвардии – 3710 человек и итальянскую дивизию Д. Пино – 6954 человека) – всего 10 664 человека. Кроме того, понесшие меньшие потери французы могли бы после Бородина с меньшим, чем ранее, риском совершить столь излюбленный их полководцем обходной маневр, который мог бы поставить русских в патовую ситуацию. К тому же более высокое мастерство Наполеона-артиллериста могло позволить ему снова так расположить свою дальнобойную артиллерию, что лишило бы русскую артиллерию ее преимущества в ближнем бою, которое она получила в конце Бородинского сражения. И наконец, резервы русской армии в тот момент были исчерпаны.
Французы не смогли разгромить русскую армию при Бородине по вполне понятным причинам: силы соперников были примерно равны. Нужно отдать должное наполеоновским солдатам. Уверенные, что это последний, решающий бой, за которым последует капитуляция Москвы и возвращение на родину, они яростно и упорно шли в атаку, невзирая на потери. Ценой невероятных усилий они сумели отбросить русскую армию с ее первоначальных позиций, захватить большинство полевых укреплений противника и нанести ему значительный урон. Но у них не было сил для широкого маневрирования, обхода или окружения русской армии. Кутузов прекрасно понимал это и поставил задачу стоять насмерть против лобовых атак французов. Этот категорический приказ привел к массовому героизму и ужасным потерям…
Формально победителем остался Наполеон. Тактически он все же переиграл «старую северную лису», заставив Кутузова отступить и вскоре сдать Москву без нового боя. Но, скорее всего, ужасная битва под Бородином, говоря шахматным языком, все-таки закончилась вничью, т. е. так, как и хотел старый русский полководец. Последний даже объявил Бородино своей победой: 27 августа он писал Ростопчину («…хотя баталия и совершенно выиграна…»), жене 29 августа («…выиграл баталию над Бонапартием») и императору Александру I 4 сентября («…хотя и победоносного с нашей стороны, от 26-го числа августа, сражения…»), а также – ему же («…неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами»; правда, по другой версии это звучало несколько иначе – «…неприятель нигде не продвинулся ни на один дюйм, и мы остались победителями на сем поле брани…»). Дело дошло до того, что в «Официальных известиях из армии от 27 августа» Кутузов докладывает государю следующее: «Отбитый по всем пунктам он (неприятель. – Я. Н.) отступил в начале ночи, и мы остались хозяевами поля боя. На следующий день генерал Платов был послан для его преследования и нагнал его арьергард в 11 верстах от деревни Бородино».
…Кстати сказать, судя по всему, этот рапорт был заготовлен заранее! Скорее всего, именно за него наш уважаемый Михаил Илларионович и получил 26.08.1812 г. чин генерал-фельдмаршала, 100 тыс. рублей, а его жена стала статс-дамой; геройски руководивший своими войсками Барклай де Толли единственный среди всех русских генералов удостоился за Бородинское сражение ордена Св. Георгия 2-й ст…
Обнадежив своего императора победой и преследованием врага – послание было отправлено точнехонько ко дню тезоименитства Его Императорского Величества (30 августа), Михаил Илларионович внезапно и надолго замолчал. Он даже не счел нужным лично доложить Александру I о том, что не только оставил «побежденному врагу» поле боя, но и уступил ему Москву! Раздраженный и обеспокоенный слухами о случившемся на самом деле – «Я не могу постичь, что заставило генерала Кутузова отдать Москву врагу после победы, которую он одержал при Бородино», царь принялся «названивать» своему новоиспеченному победоносному фельдмаршалу: 7 сентября, 17 сентября… Но «старый лис севера» оказался «временно вне зоны доступа»!
