После смерти Лотаря появились перспективы для франко-германского примирения: на церемонию принесения присяги своему сыну Людовику V королева Эмма пригласила Адельгейду и Конрада[93]. Однако примирение сорвалось из-за того, что Людовик начал войну с архиепископом Реймса Адальбероном, обвинив его в том, что в 978 году он являлся сторонником сотрудничества с Оттоном II[94]. Конфликт между королем и прелатом был исчерпан весной 987 года, но переговоры между представителями Франции и Германии, которые должны были пройти 24 мая в аббатстве Монфокон при участии Людовика V, Эммы, Адельгейды, Карла Лотарингского и Генриха Сварливого[95], не состоялись вследствие кончины Людовика из-за несчастного случая на охоте. Благодаря Адальберону, на трон был избран Гуго Капет, наследовавший Людовику в обход его дяди Карла, но вынужденный отказаться от притязаний на Лотарингию и вернуть Верден.
Однако Карл не собирался отказываться от претензий на «Каролингское наследство». В 988–989 годах он захватил Лан, Суассон и Реймс, где его сторону принял преемник Адальберона на архиепископской кафедре Арнульф, внебрачный сын короля Лотаря. В плену у Карла оказалась и королева Эмма, которую он поместил под стражу, считая ее виновной в своем изгнании из Франции. Гуго Капет, безуспешно пытавшийся усмирить герцога, обратился к императрице Феофано, предложив ей встретиться со своей женой Аделаидой для переговоров в Стене 22 августа 988 года; одновременно он попытался привлечь на свою сторону короля Конрада, вопрос о встрече с которым на границе Франции, Бургундии и Лотарингии, обсуждался в 988–989 годах[96].
Ситуацию разрешил ланский епископ Адальберон-Асцелин, который также находился в заключении в Лане, однако сумел бежать. Прелат инициировал переговоры между Гуго Капетом, Арнульфом и Карлом, предусматривавшие, что Карл получит захваченные территории в лен от короля, а в ночь с 29 на 30 марта 991 года арестовал герцога и архиепископа, выдав их Гуго Капету. Карл, вероятно, умер в заключении, а Арнульф на некоторое время лишился архиепископства, которое получил Герберт де Орильяк. Позже Адальберон-Асцелин был обвинен в том, что вместе с сыном Теобальда Турского Одо I, графом Блуа, умершим в 996 году, интриговал против Гуго Капета в пользу Оттона III[97].
Со смертью в 993 году короля Конрада и устранением от дел в 994 году Адельгейды, ушло последнее поколение деятелей «Тройственного союза». Когда Роберт II, сын и соправитель Гуго Капета, получивший всю полноту власти после смерти отца осенью 996 года, заключил брак с Бертой[98], дочерью Конрада и вдовой Одо I (997), он столкнулся с сопротивлением церкви, так как они приходились друг другу родственниками, что послужило причиной отлучения короля папой Григорием V. После того как папский престол под именем Сильвестра II занял Герберт де Орильяк, выступавший противником брака Роберта и Берты в бытность архиепископом Реймским, он аннулировал его как неканонический. Попытка династического альянса между Капетингами и Вельфами потерпела крах: это лишило потомков Гуго Капета права претендовать на «Бургундское наследство», открывшиеся в конце первой трети XI века.
Германия, Франция, Бургундия и Лотарингия в первой половине XI века
Проблема «Бургундского наследства» возникла в европейской политике после того как в 993 году королю Бургундии Конраду наследовал сын Рудольф III, при котором, «после того как исчезнет право, усилится насилие и грабежи в том королевстве, что нелегко смогут прекратить…» – отмечал Герман из Райхенау[99]. Титмар Мерзебургский писал о Рудольфе следующее: «никто, как я слышал, не правит в королевстве так, как он: он обладает лишь титулом и короной; епископства же дает тем, кого изберут князья; живет, немногое удерживая из доходов епископов для своих нужд, не в состоянии оградить ни их, ни кого-либо еще от угнетения извне. Потому-то те [епископы] со связанными руками и служат каждому князю, как самому королю и так наслаждаются миром. Лишь потому признают они над собой власть такого правителя, чтобы тем свободнее действовала взаимная ярость злодеев и не пришел бы туда новый закон другого короля, который нарушил бы укоренившийся обычай»[100]. Как свидетельствовал аббат Клюни Одилон, биограф императрицы Адельгейды, тетки Рудольфа III, незадолго до своей кончины в 999 году она пыталась примирить враждовавших между собой его подданных и совещалась с королем и князьями своей родины «о мире и взаимоуважении»[101]. По мере усугубления ситуации происходило усиление местных феодалов, наиболее могущественным из которых был Оттон Вильгельм, сын Адальберта Иврейского, правитель графства Бургундия (располагавшегося на территории современного французского региона Франш-Конте), что, по словам Титмара, «был вассалом короля по имени и господином на деле»[102].
Поскольку Рудольф III был бездетным, потенциальными наследниками являлись его ближайшие родственники из франко-германской аристократии, так как из его сестер Гизела вышла замуж за герцога Баварии Генриха II Сварливого; Берта – за Одо I, графа Блуа, а затем за короля Франции Роберта II (последний брак завершился принудительным разводом);
Герберга – за герцога Швабии Германа II. В силу этих матримониальных связей права на «Бургундское наследство» теоретически могли принадлежать и сыну Гизелы, германскому королю Генриху II, и сыну Берты Одо II, графу Блуа и Шампани, однако, досталось оно императору Конраду II, третьему мужу Гизелы, дочери Герберги и Германа Швабского.
В 1006 году Генрих II посетил Бургундию и принял в свое королевство город Базель[103]. Несомненно, этот акт являлся свидетельством усиления имперского влияния в регионе. В том же году произошло франко-германское сближение, которому предшествовало посольство льежского епископа Нотгера к королю Роберту II с целью заключения договора о дружбе[104]. В августе 1006 года состоялась встреча Роберта и Генриха, подробности которой сообщает Радульф Глабер: «…Когда они один раз сошлись вместе с некоторыми [людьми], для совета друг с другом, на реке Маас, которая служит границей между двумя королевствами, многие с обеих сторон говорили, что недостойно одному из них, столь знаменитых королей, словно унижаясь, перейти на другой берег, как просящему помощи; тем лучше было бы, чтобы посреди реки они вместе поговорили на борту кораблей»[105].
Подобное решение проблемы уже имело место при встрече Карла III с Генрихом I на Рейне в 921 году, однако Генрих II предпочел иной вариант, переправившись на французский берег Мааса в сопровождении небольшой свиты. На следующий день Роберт II в сопровождении нескольких епископов посетил немецкий берег. Описывая программу мероприятий, Радульф Глабер сообщает об обменах дарами, в числе которых германскому королю достался реликварий с зубом святого Винцента (впрочем, в «Деяниях епископов Камбре» этот факт относится к 1023 году), упомянув и о том, что монархи утвердили между собой договор о дружбе[106].
Тот факт, что окружение обоих королей уделяло пристальное внимание церемониальным тонкостям, косвенно свидетельствует о том, что в начале XI века отношения между двумя государствами были сложными, однако переговоры позволили не только разрядить обстановку, но и предпринять совместные действия против графа Фландрии Балдуина IV, захватившего крепость Валансьен, осажденную Генрихом II, на помощь которому пришли Роберт II и Ричард II, герцог Нормандии[107], хотя лишь в 1007 году, опустошив переднюю Фландрию и осадив Гент, Генрих II вынудил графа сдать крепость[108]. Позже Балдуин IV получил ее от германского короля в качестве ленного владения и сохранял ему лояльность до 1020 года, когда император был вынужден вторично совершить поход к Генту[109].
Новый этап франко-германского сотрудничества был связан с распространением в первой четверти XI века идей церковной реформы. 10–11 августа 1023 года Генрих II и Роберт II встретились в Ивуа на реке Маас, где должны были обсудить не только светские, но и церковные дела. По словам французского хрониста рубежа XI–XII веков Сигеберта из Жамблу, монархи должны были обсудить положение церкви «в королевстве и империи»[110]. Как говорилось в «Деяниях епископов Камбре», на встрече «самым старательным образом обсуждался вопрос об умиротворении святой господней церкви и о том, как христианскому духовенству, которое много трудов претерпевает, лучше помочь они должны»[111]. Свои соображения монархи собирались представить на встрече в Павии папе Бенедикту VIII, но этому намерению не суждено было осуществиться, так как в 1024 году папа и император скончались. Впрочем, предметом переговоров в Ивуа являлись не только проблемы церкви. В начале сентября 1023 года Генрих II прибыл в Верден, где при участии представителей Роберта II попытался урегулировать конфликт, возникший между вассалом империи Теодорихом, герцогом Верхней Лотарингии, и графом Шампани Одо II, вассалом французского короля, незаконно построившим на лотарингской территории несколько крепостей, которые решено было снести[112].
