В одном из таких вылетов на штурмовку произошел случай, о котором отец вспоминал неохотно. После успешного, без потерь, выполнения задания летчики легли на курс «домой». В это время один из самолетов вышел из строя, развернулся и сел на аэродром противника. Отец с досадой говорил: «Не знаю, почему он это сделал! Может, был ранен или самолет подбит, двигатель заклинило. Не знаю». На аэродроме во Внуково их уже ждали особисты. Разговор был жесткий:
— Где летчик «имярек»?
— Сел на аэродром противника. Причина неизвестна.
— Почему не расстреляли на посадке?
— При штурмовке весь боезапас был израсходован.
— Согласно Боевому уставу и приказам командования вы обязаны оставлять часть боезапаса на обратный путь.
Возразить было нечего — такое требование было, но летчики, как правило, в боевых вылетах расстреливали все патроны «досуха». Отец считал, что от трибунала их спасло только тяжелейшее положение на фронте и острая нехватка летного состава. Он вспоминал, что после войны в полк приходило письмо от этого «имярек» с просьбой подтвердить его участие в боях.
Тем временем ожесточение воздушных боев нарастало. Историки отмечают боевую работу полка в этот период:
«В те дни особенно проявили себя летчики 16 и 34-го иап, старейших полков в ВВС Московского военного округа, укомплектованных хорошо подготовленным летным составом»;
«Отважно действовал личный состав 34-го истребительного авиационного полка… Выполняя задачи по прикрытию войск Западного фронта, железнодорожных перевозок и отражению налетов вражеской авиации на Москву, летчикам приходилось совершать по 5–6 боевых вылетов в день. Нередко воздушные бои не прекращались в течение всего светлого времени суток и при плохих метеорологических условиях».
О количестве боевых вылетов за день
О 5–6 боевых вылетах в день летчиков 34-го полка в октябре 1941 г. пишет в своей монографии «Авиация в битве под Москвой» А. Г. Федоров — доктор исторических наук, профессор, в прошлом опытный летчик, непосредственный участник этой битвы.
По словам другого участника воздушных боев под Москвой, упоминавшегося генерал-майора авиации Н. Д. Дудника: «Летом и осенью доходило до шести-семи боевых вылетов в день — это очень тяжело, практически предел ».
Вспоминая это время, когда летчикам ПВО пришлось не только отражать ночные и дневные налеты на Москву, но выполнять также задачи фронтовой авиации, отец писал: «6–8 вылетов на задание стало для нас нормой», и далее: «Бывали моменты, когда в полку оставалось с десяток исправных самолетов и столько же летчиков и приходилось в день делать по 7–9 боевых вылетов».
Ставить под сомнение эти свидетельства нет оснований. Но в летной книжке отца нет записей о таком большом количестве боевых вылетов за день, хотя он, а также летчики С. И. Платов и В. Ф. Коробов совершили соответственно 472, 433 и 525 боевых вылетов, или около трети из всех 4500 боевых вылетов 34-го полка за войну. Несоответствие максимального количества боевых вылетов за день, отмечаемых в летной книжке и в свидетельствах летчиков, можно объяснить уже сказанным о том, что официальные документы не всегда адекватны реальной жизни.
Летчик 34-го иап В. Ф. Коробов — 525 боевых вылетов
Возможно, сказалось и то, о чем писал отец, рассказывая об одном из дней в середине октября 1941 г.: «Бои шли весь день, и летчики, выйдя из боя, спешили заправиться, пополнить боезапас, снова взлетали в бой… Сейчас трудно сказать, сколько мы сделали в тот день вылетов». То есть в условиях непрерывных боев, постоянной смертельной опасности, безмерного физического и психологического напряжения в течение всего дня летчики не могли объективно определить количество вылетов и меньше всего задумывались об этом в такой обстановке.
Летчик 34-го иап С. И. Платов — 433 боевых вылета
Летчик 34-го иап Г. Н. Урвачёв — 472 боевых вылета
Однако обращает на себя внимание то, что в соответствии с летной книжкой отец за время войны 14 раз совершал по четыре боевых вылета в день и ни разу ни на один вылет больше — просто норматив какой-то. Можно предположить, что количество боевых вылетов было официально ограничено четырьмя в день, и если летчик в зависимости от боевой обстановки выполнял их больше, в летной книжке тем не менее записывались только четыре вылета. Так, в 1952 г. во время Корейской войны командование ВВС Советской Армии, отмечая значительный выход из строя летного состава из-за большого напряжения в боевой работе, установило для летчиков не более двух боевых вылетов в день.
* * *
Известно, что с начала немецкого наступления командование Красной Армии напряженно следило за выдвижением войск противника на Москву, и с этой целью летчики 6-го иак вели интенсивную воздушную разведку, данные которой нередко докладывались «на самый верх»:
2.10.41, МиГ-3. По задан. ком. Зап. фр. (по заданию командования Западного фронта), 1 полет, 55 минут.
В этот день воздушная разведка обнаружила движение на г. Белый колонны из сотен танков и автомашин противника, наступавших на Москву.
1941 г. Летчики 124-го иап
Для нанесения удара по этой колонне, помимо бомбардировщиков и штурмовиков, были подняты истребительные авиаполки 6-го иак, основную ударную силу которых составлял 120-й иап на самолетах-бипланах И-153 «Чайка», устаревших, но мощно вооруженных помимо 4 пулеметов восемью реактивными снарядами. Со 2 по 4 октября летчики полка выполнили 124 вылета на штурмовку, а летчики 34-го иап сопровождали их и прикрывали от ударов истребителей противника:
3.10.41, МиГ-3. Сопровождение самолетов, 2 полета, 2 часа 10 минут;
3.10.41, МиГ-3. Прикрытие самолетов, 1 полет, 1 час 15 минут;
4.10.41, МиГ-3. Прикрытие П-39 и И-153, 1 полет, 1 час 15 минут .
По рассказам отца, они действительно, помимо «Чаек», прикрывали и самолеты американского типа, но не П-39 «Аэрокобра», как записали в летную книжку штабисты, а П-40 «Томагавк» из 126-го иап, которые, как и «Чайки», часто использовались в качестве штурмовиков.
Летчики 34-го полка свою задачу выполнили — 120-й иап в эти дни потерь не имел.
120-й истребительный авиационный полк
Взаимодействуя с 34-м полком, летчики 120-го иап ежедневно перелетали с аэродрома базирования Алферово на аэродром Инютино, откуда наносили штурмовые удары по противнику под г. Белым. После этого с 8 октября полк продолжал штурмовать противника, вести разведку и прикрывать наши войска на Юхновском направлении, на Можайской линии обороны и под Клином. За отличие при разгроме немцев под Москвой в марте 1942 г. полк был преобразован в 12-й гвардейский.
