Вы знаете, наверное, имя Важа Пшавела[17] – это грузинский классик, писатель и поэт. В его потрясающих поэмах по хевсурским мотивам раскрываются глубокие темы, например, тема отношения к врагу – абсолютно христианского отношения. Да, конечно, можно много говорить о странных традициях, о мифах. Для кого-то они очень важны, за них держатся, для кого-то в религиозном смысле они абсолютно ничего не значат. Но приверженность к традициям имеет объективное значение сама по себе: влияя на человека, она может соединять его с невидимой подлинной духовной реальностью, и это вполне евангельская духовность. И в качестве иллюстрации хочу рассказать историю из жизни моего деда.
Как-то родственники собрались на охоту. Дед (а тогда он был молодым человеком) был с ними. И случайно они в лесу наткнулись на кистинца, так сказать – должника (его род похитил наш скот). И застали его в момент совершения намаза, стоящего на коленях, босиком, обувь лежала в стороне. Они его схватили, связали и так босиком повели в селение, радуясь, что теперь за него смогут получить обратно похищенное. Тропы горные, повсюду острые камни, дед сжалился над этим пленником, снял свои чувяки из кожи и отдал ему, так и шли они до Шатили. Дед после этого недели три ходить не мог, все ступни по дороге в кровь истоптал. Этот благородный поступок на молодого кистинца сильно подействовал, и пока его держали в дедовом доме, он к деду привязался, к тому же был младше него, в общем, настоящим помощником стал. Так он прожил в Шатили целых полтора года. И вот в один из дней в селе появились кистинцы. Они вели лошадь, нагруженную мешками муки, разными вещами, и сказали, что приехали с выкупом за пленника. А молодой кистинец бросился к деду, заплакал:
– Не отдавай, – говорит, – меня им. Я знаю – это враги нашей семьи; они специально пришли, чтобы забрать меня и убить!
Тогда дед отправил навстречу им посыльного и предупредил, чтобы они даже к дому не подходили:
– Пусть забирают все, что привезли, пленника не отдам!
Уже потом дело поладили. Родственники паренька вернули скот, но дед мой к тому времени на имя этого кистинца быка вырастил, и парень этого быка вел домой на веревке, которой его связали, когда вели в Шатили. Пришел пленником, а ушел с достоинством, это очень важно для горца.
Хевсурети. Село Шатили
Говорят, что этот кистинец потом к деду приезжал, был и на похоронах, оплакивал его.
Сталинская депортация очень сильно ударила по укладу горцев, ощущающих связь с общиной, традициями, со своей родной землей. Многие семьи и целые поселения были выдворены буквально в одну ночь. В отрыве от гор многие хевсуры теряли этнокультурную неповторимость, становились непохожими на предков, распущенными.
Я сама родилась в Тбилиси, а когда в пятилетнем возрасте впервые увидела родовые места, пережила что-то необыкновенное: никак не могла вместить эту красоту и величие, ощущая вместе с тем свою связь с ними. А в период университетской учебы привозила в Шатили своих друзей, чтобы иметь возможность поделиться с другими этим необыкновенным ощущением красоты.
Мне в жизни повезло, Бог меня наградил тем, что вокруг всегда были потрясающие люди, и я очень благодарна Ему за них. К отцу (его звали Алексий) часто ходили гости. Знаете, это была настоящая не ангажированная интеллигенция, не номенклатурная. Сам отец был удивительным человеком. Когда он подготовил докторскую диссертацию, ему поставили условие: необходимо все перевести на русский язык и отправить на утверждение в Москву.
– Перевести Важа Пшавела?! Ни в коем случае! Просто сама работа утратит смысл и содержание!
Он отказался от ученой степени без каких-либо мучительных сомнений. Диссертацию он разделил на три части, доработал и издал три книги в Грузии.
Отец несколько раз причастился перед смертью, это было три года назад, он уже не мог ходить, причастился и сказал:
– Чудо настоящее! Сколько энергии дает!
Помню, когда я была маленькой, отец собрал деньги себе на пальто. Но пришли друзья, и он сразу направился к тому месту, где лежали эти деньги, чтобы купить все для угощения гостей.
– Что ты делаешь?! – удивилась моя мама Нино (фамилия ее – Обгаидзе).
– Ничего, – сказал он спокойно, – куплю потом короткое пальто, ты не беспокойся!
И застолья устраивали незабываемые! В нашем доме повсюду были книги, очень много книг, а мебель была только самая необходимая. К приходу гостей стол всегда накрывался, а у меня была маленькая скамейка, я ставила ее в угол, садилась и слушала взрослых с упоением. Как они общались! Это настоящее искусство!
Известно, что на Востоке на базаре для человека главное – не торг, а общение, сам процесс диалога, находчивость, остроумие, эрудиция, знание, поэзия. Нечто похожее можно сказать и о грузинских застольях, это в первую очередь – открытое общение. У нас на столе никогда не было водки, всегда пили вино. Но и вино не имело для отца особенного значения, главное в застолье для него было общение с близкими людьми, взаимное обогащение[18].
Но такие теплые традиции существуют не только в Грузии. У меня в Москве есть близкие друзья. Помню, приехала к ним, а там компания. Одна женщина рассказала о том, что кто-то попросил ее купить дорогие театральные билеты, но так и не вернул ей деньги; все сидели за столом, пили чай и живо обсуждали эту тему. И как же это было виртуозно! Как наше застолье, честное слово! Дружеская помощь выражалась и в подбадривающих шутках, и в образных историях, и в готовности скинуться всем, чтобы сразу же решить ее проблему.
К сожалению, после 1998 года я в Москве больше не была.
Когда там в 2002 году произошел захват заложников на мюзикле «Норд-Ост», я четыре дня из дому не выходила, сидела перед телевизором, не могла оторваться, настолько близко к сердцу приняла эту трагедию. А когда вышла, надела дубленку, потому что в Москве ведь было уже холодно, а у нас еще тепло – настолько я вжилась в эту боль. На меня на улице смотрели, словно на сумасшедшую.
Чурчхела на пятьдесят детей
Я училась в Тбилисском государственном университете (ТГУ), на факультете востоковедения. Наша грузинская школа востоковедения была классической, нам преподавали древние языки. Помню, когда к нам приехали студенты из Азербайджана и узнали, что мы переводили персидский эпос «Шахнаме»[19], они просто были шокированы! В Армении и Азербайджане на факультетах востоковедения учились в основном мальчики, им преподавали исключительно современные языки, этих студентов курировал КГБ, чтобы готовить кадры на Востоке – разведчиков и переводчиков.
