Среди «тушинцев» появился дерзкий и энергичный полевой командир, некий «хатунский мужик» Сальков. Он собрал большое войско и перерезал Коломенскую дорогу, столь драгоценную для московского правительства. Лояльные государю Василию Ивановичу войска сталкивались с Сальковым неоднократно. Князь Василий Мосальский двинулся было под Коломну — собрать провизию для столицы, но в конце октября неподалеку от Бронниц подвергся нападению сальковских отрядов, поддержанных ратниками польского офицера Млоцкого.[53] Мосальский потерпел поражение и потерял обоз, столь необходимый царю Василию Ивановичу. Шуйский в ответ приказал строить «острожки» по Коломенской дороге. Но, видимо, гарнизоны этих маленьких укреплений не могли защитить обозы, шедшие в столицу: Сальков продолжал «чинитьутеснение». Разорив коломенские места и не чувствуя должного отпора, Сальков двинулся ближе к столице. Он появился у Николо-Угрешского монастыря. Там его атаковал воевода Василий Сукин «со многими ратными людьми», однако разбить не смог. С большими потерями Сукин вытеснил Салькова с занимаемых позиций — в лучшем случае вытеснил, если только тот покинул их не по своей воле… Непобежденный Сальков стал серьезной проблемой для Москвы.
Тогда вспомнили о воеводских дарованиях Дмитрия Михайловича. Годом позже коломенской победы князь Пожарский должен был сойтись в жестоком сражении с отрядом этого «тушинца». Ему, как можно видеть по предыдущим «подвигам» Салькова, достался серьезный противник.
Летописное повествование в подробностях извещает об упорной борьбе Дмитрия Михайловича с Сальковым и о полной победе князя: «Тот же вор Салков пришел на Владимирскую дорогу и на иных дорогах многий вред творил. Царь же Василий послал на него воевод своих по многим дорогам, и сошелся с ним на Владимирской дороге, на речке Пехорке, воевода князь Дмитрий Михайлович Пожарский с ратными людьми. И был бой на много времени, и, по милости Божией, тех воров побили наголову. Тот же Салков убежал с небольшим отрядом, и на четвертый день тот же Салков с оставшимися людьми пришел к царю Василию с повинной, а всего с ним после того боя осталось тридцать человек, с которыми он убежал»[54].
Бой на Пехорке произошел в промежутке от ноября 1609 до первых чисел января 1610 года. С большей точностью определить его дату затруднительно.
Победа князя Пожарского имела не только тактическое, но и нравственное значение. Сторонники Василия Шуйского пали духом от череды плохих новостей: тот город откололся, там правительственные войска разбиты, тут безобразничают татары, а здесь изменил какой-нибудь аристократ, вчерашний столп царства… На фоне бесконечных поражений успех Дмитрия Михайловича дорогого стоил. Он прежде всего дал людям ободрение: стойте крепко, не все потеряно! Тогда и прежнему союзнику Салькова, полковнику Млоцкому, нанесли поражение, да и вышибли из Серпухова. Донские казаки, бывшие под его началом, отступились от полковника и повернули оружие против бывшего вожака. Остатки его отряда ушли к Боровску. Там Млоцкого вновь разбили и в феврале 1610 года отбросили к Можайску. Такова счастливая последовательность удач, открытая победой Дмитрия Михайловича над Сальковым.
За заслуги перед престолом князь Пожарский награжден был новыми землями. В жалованной грамоте, среди прочего, говорилось: «Памятуя Бога и пречистую Богородицу и московских чудотворцев, будучи в Московском государстве в нужное и прискорбное время, за веру крестьянскую и святыя Божия церкви и за всех православных крестьян против врагов… польских и литовских людей и русских воров… стоял крепко и мужественно и многую службу и дородство показал, голод и во всем оскуденье и всякую осадную нужу терпел многое время, а на воровскую прелесть и смуту ни на которую не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и непоколебимо, безо всякияшатости…»[55] За «московское осадное сидение». Дмитрию Михайловичу достались село Мыта, приселок Нижней Ландех с деревнями и слободка Холуй, всего на 375 четвертей земли. Это богатое пожалование. Видно, что царь Василий Иванович умел проявлять благодарность верным служильцам…
Судя по тексту грамоты, Нижний Ландех достался Пожарскому сразу после того, как прекратилась осада Москвы «тушинцами». Из подмосковного лагеря сначала бежал сам Лжедмитрий И, а затем удалились польско-литовские отряды. Последние из них покинули Тушино в марте 1610 года. Очевидно, пожалование относится к марту 1610 года или чуть более позднему времени, но не далее июня — позже царю Василию Ивановичу было просто не до того.
Василий Шуйский ставил и ставил князя на крупные воинские посты, поскольку тот выказывал преданность и одерживал победы. В условиях «кадрового голода», образовавшегося вокруг царя Василия Ивановича из-за т. н. «тушинских перелетов», Пожарский оказался как нельзя кстати. Им заменили, быть может, людей более знатных, но менее результативных на поле брани и менее лояльных по отношению к монарху.
Пожарский для государя всем хорош. Одна беда: нельзя его поставить на большую армию. Даже на полк — и то нельзя. Дмитрию Михайловичу просто не будут подчиняться. Он знатен, да, но род его слишком беден службами прежним монархам московским и, следовательно, невысоко стоит в системе местнических счетов. Признание командиром выходца такого семейства угрожает знатному дворянину страшной местнической «потерькой», большими неприятностями для собственного рода… Местническая система, колеблемая ветрами Смуты, раскачиваемая общей склонностью к измене, пока еще стоит незыблемо, не рухнула, не распалась. Крепка!
Без дурных последствий Пожарскому можно дать лишь такое место, где он будет при важном деле и, одновременно, в условиях, когда ни с кем местничать не придется, ибо из «родословных людей» рядом с ним будут лишь один-два ближайших помощника. И в феврале или марте 1610 года[56] царь Василий Иванович ставит князя воеводой на Зарайск.
Место — важное. Зарайск выдвинут на сотню с лишним верст к югу от Москвы, далеко за Оку. Он играет роль правительственного форпоста близ мятежной Рязанщины. Он закрывает направление, где исстари пошаливали крымцы. К западу от города концентрируются силы Лжедмитрия И, отступившего к тому времени из-под Москвы в Калугу. К тому же город располагает каменным кремлем, а это даже в начале XVII века — редкость для России. В большинстве городов имеются лишь древоземляные укрепления, а небольшой зарайский кремль отличался мощными стенами. Здесь можно было «отсидеться» от сильного неприятеля, буде он попытается взять город приступом…
