вместе с ней в Париже около 1891 года. Я так и вижу ее, какой она тогда была: высокой, строгой, со светлыми, глубокими и наивными глазами, с нежным ртом, мягкими чертами лица, прямым носом… с чарующим ритмом походки и движений. В ее разговоре угадывался прелестный женский ум – естественный, серьезный и полный скрытой доброты.
И, конечно, ее потрясающая судьба! Начнем с ее брака с Сергеем Александровичем, который стал московским генерал-губернатором. Как вы думаете, она была счастлива с ним? Ну да, он был красавец – рослый, на голову выше всех, внушительного вида. Но при этом все отмечали, что он производил впечатление человека надменного и высокомерного. Отзывы о нем, в том числе ближайших родственников, полны негатива. «Холодный», «посредственный офицер», «невежественный в вопросах внутреннего управления»…
Но офицеры лейб-гвардии Преображенского полка, которым он командовал (а это старейший полк, созданный еще Петром Великим), его обожали. А брат Елизаветы и Алисы Эрнст (Эрни) вспоминал о нем так:
”Он часто бывал самоуверенным. В такие моменты он напрягался, взгляд его становился жестким… Поэтому у людей складывалось неверное впечатление. В то время как его считали холодным гордецом, он помогал очень многим людям, но делал это в строгой тайне.
Хотя насчет «тайны» он не прав. Великий князь состоял либо председателем, либо членом попечительского совета бесчисленного множества творческих, общественных и религиозных организаций. С 1882 года до своей гибели он был председателем и поныне существующего Православного Палестинского общества. После его смерти это общество возглавила его вдова Елизавета Федоровна.
О периоде его правления в качестве генерал-губернатора Москвы есть разные суждения. При нем был достроен мытищинский водопровод, появились первые трамваи, открывались общедоступные музеи и театры.
Но ему не могли простить Ходынскую трагедию, которая произошла в бытность его градоначальником. За это злая молва называла его «князем Ходынским». И, кстати, это стало одной из причин нелюбви простого народа к Александре Федоровне. Ведь вполне справедливо подозревали, что после Ходынской трагедии Сергея Александровича не отправили в отставку потому, что он был мужем родной сестры императрицы.
Сложная личность. То ли плохой, то ли хороший. Кто как к нему относился.
И наконец, слухи о его гомосексуализме. Многие мемуаристы и биографы, отечественные и зарубежные, абсолютно в этом убеждены. В самом деле, у них с Елизаветой не было своих детей. При этом они воспитывали детей великого князя Павла Александровича, жена которого скончалась после родов сына Дмитрия. Потом этот князь Дмитрий Павлович станет одним из убийц Григория Распутина.
Но у меня остается вопрос: была ли Елизавета Федоровна счастлива со своим мужем?
КБ: Сначала о вашем мнении, что лучше бы Николай женился на Элле. Элла, конечно, поражала воображение многих мужчин и до конца жизни оставалась умной, обаятельной и рассудительной женщиной (порассудительнее младшей сестры временами). Но ведь Николай впервые увидел ее уже в качестве невесты своего дяди, на свадьбе которого выполнял роль шафера. Даже если забыть о разнице в возрасте (Элла была старше его на три с половиной года) и сложности с переходом в православие (перед женой великого князя не стоял так жестко этот вопрос, как в случае если бы она стала императрицей), у Ники просто не было шансов. Дядя Серж присмотрел себе Эллу в невесты еще в ее детские годы.
ПБ: Вы правы. Но можем ли мы допустить, что обаяние молодой «тетушки» и впечатление, которое она произвела на цесаревича, повлияли на чувства Ники к ее младшей сестре Алисе?
КБ: Думаю, вполне может быть. В дни первого знакомства Ники делает следующую запись в дневнике:
”В половине восьмого обедали со всем семейством. Я сидел с маленькой двенадцатилетней Аликс, которая мне ужасно понравилась; Ella еще больше; ее брат Ernest также.
Прошу обратить внимание – «Ella еще больше». Но какие шансы у шафера по отношению к невесте дяди во время свадебной церемонии? Уже никаких.
После свадебных торжеств летом 1884 года новоиспеченные гессенские родственники покинули Россию, а Элизабет осталась. Та интенсивная переписка, которая велась между молодым цесаревичем и «тетушкой», его частые визиты к дяде и его молодой жене во дворец Белосельских-Белозерских на Невском проспекте и, в конце концов, то доверие, что Ники оказал Элле, рассказав ей первой о своей страстной мечте жениться на Алисе, доказывают, как близки они были в душевном смысле. Мне даже кажется, очарование Элизабет помогало сохранять в душе юного Ники привязанность к ее сестре. Но это мое личное мнение.
Что касается счастья Эллы… Странно говорить о каком-то абстрактном семейном счастье. Учитывая действительно барские повадки Сергея Александровича (и при этом его застенчивость, производившую впечатление холодности), его привычку безжалостно подшучивать на людях над своей женой и ее близкими, отсутствие у них своих детей и множество забот, связанных с губернаторским постом, можно сказать, что у Эллы было немало поводов для грусти. Как она сама говорила: «Бог посылает человеку испытания, и никто на земле не может быть уверен, что ему достанется безоблачная жизнь». Но это совсем не означает отсутствие счастья.
Я думаю, с Сергеем Александровичем она чувствовала себя хорошо. У них было внутреннее родство. Они, как ни странно, вполне подходили друг другу по своим характерам. Она уважала, любила мужа, была с ним откровенна, что ясно видно из их переписки во время его отъездов. И тот факт, что после его гибели она сохранила ему верность и не стала выходить замуж повторно – разве не свидетельствует о глубокой привязанности к нему? В Элле было чудесное свойство или, может быть, даже талант – миротворчество. У нее была способность примирять непримиримое, в том числе в собственном внутреннем мире. Поэтому ей было легче жить, чем раздираемой противоречиями сестре Алисе.
”Принцесса Элизабет (Элла) была очень хорошенькой девушкой, высокой и светловолосой, с правильными чертами лица. Она была олицетворением бескорыстия, всегда была готова сделать что угодно, чтобы доставить радость другим. Она была веселой, с хорошим чувством юмора и в детстве всегда была миротворцем в детской и классной комнатах, любимицей всех сестер и братьев и связующим звеном между ними.
(Софья Буксгевден. «Жизнь и трагедия Александры Федоровны…»)
Если в материальном смысле «связующим звеном», то есть человеком, который фактически заботился и связывал перепиской гессенских «птенцов», была старшая сестра Виктория, то в духовном и душевном смысле – безусловно, Елизавета! Она и названа была в честь семейной святой, родоначальницы Гессенского дома – Елизаветы Тюрингенской (Венгерской), построившей на свои средства в немецком городе Марбурге госпиталь для прокаженных и инвалидов.
Как человек глубоко духовный, Элла, конечно, любила религию своих отцов. До замужества она была искренней лютеранкой. Ее
