святой Елизаветы были обретены гораздо раньше, чем найдено захоронение царской семьи…
ПБ: В случае с Елизаветой Федоровной выбор православия был осознанным и случился через семь лет после ее переезда в Россию. Сначала она вышла замуж за православного, оставаясь при этом лютеранкой, а уже затем перешла в православие по собственной воле. В случае с Алисой все не так. С одной стороны, решение любимой сестры, а с другой – неприятие его любимыми отцом и братом. И наконец, третья сила влияния – сам Ники, влюбленный в нее и не желавший никакую другую девушку в качестве невесты. И с ее стороны – тоже глубокое чувство к нему. Но условием – подчеркиваю: условием! – брака мог быть только переход в православие, а значит – измена слову, которое она дала лютеранской Церкви на своей конфирмации.
Кстати, что такое конфирмация?
КБ: Под понятием «конфирмация» подразумевают, как правило, два совершенно разных обряда в зависимости от Церкви, о которой идет речь. В католичестве конфирмация – это Таинство Миропомазания, которое совершается над крещеным ребенком, когда он достигает семи-восьми лет. Таким образом его окончательно приобщают к католической Церкви. В православии это Таинство совершается одновременно с Таинством Крещения, оставляя ответственность за принятие православной веры на крестных родителях, если мы говорим о крещении младенца.
Основоположник лютеранской Церкви Мартин Лютер отрицал священность самих Таинств, заявляя, что «не само таинство, а привнесенная в него вера дает спасительную благодать». Поэтому в лютеранской Церкви конфирмация – это торжественный обряд приобщения к Церкви юношей и девушек четырнадцати-шестнадцати лет, во время которого они прилюдно дают клятву верности своей Церкви и сдают экзамен на знание основ лютеранского вероучения. Это момент, в котором проявляется религиозная осознанность членов Церкви. К лютеранской конфирмации подростки подходят основательно и начинают изучать тезисы учения и молитвы за несколько лет до проведения обряда.
Принцессу Алису к ее конфирмации готовил пастор Дармштадтского собора доктор Карл Селл, историк церкви и теолог, выбранный еще покойной герцогиней Алисой для религиозного воспитания ее детей. Баронесса Софья Буксгевден пишет, что «он был умен и сразу оказал большое влияние на принцессу Аликс, чья чувствительная душа имела большую склонность к религии». Во время занятий с принцессой он подробно останавливался на сильных сторонах лютеранской доктрины. Именно эти занятия вложили в душу юной Алисы основательную убежденность в правоте лютеранского учения.
Те, кто считает, что после долгих сомнений о перемене веры она «со всей горячей любовью и верностью» приняла православие, мало изучали данный вопрос. Очень многое в традициях православной веры вызывало в принцессе Алисе непонимание и даже отторжение. После принятого решения дать согласие на брак с Ники и перемену религии она еще не раз будет писать ему на эту тему. Конечно, она уважала, ценила и хотела понять и принять то, что было дорого ее любимому. Но ведь то, от чего отрекался Лютер в XVI веке, отделяясь от католической традиции, лежит и в основе православия. И традиция таинств, и традиция «проводника» между человеком и Богом. Лютер считал, что каждый христианин имеет доступ к Богу и ему не нужны в этом посредники. Алиса была убеждена в этом. Вот что она писала жениху, принимаясь за изучение новой религии:
”Сегодня утром я читала много ваших молитв, переведенных на французский язык. Некоторые из них так красивы, но, сердце мое, мне не нужен посредник моих молитв, я все говорю Господу прямо и каюсь в своих грехах, и я знаю, что Он простит меня ради Сына Своего Иисуса Христа, Который умер, чтобы мы могли получить прощение и спасение. Я не хочу, чтобы мой Ангел-Хранитель просил за меня Бога. Моя молитва прямо возносится к Отцу Небесному. Я не хочу, чтобы Богородица вступалась за меня. Я не могу просить через кого-то, никогда так не делала: было бы ужасно, если бы сейчас меня принуждали к этому. Я бы подумала, что совершила тяжкий грех, и не могу просить прямо. От меня такого трудно ожидать, любовь моя, не так ли? Ах, если бы ты был здесь, мне так много надо у тебя спросить о том, что я прочитала…
ПБ: Но вернемся к Елизавете Федоровне. В 1905 году эсер-террорист Иван Каляев в Кремле бросает бомбу в карету московского градоначальника Сергея Александровича. Это была уже вторая его попытка покушения на великого князя. В первый раз Каляев не решился бросить бомбу, потому что увидел в карете вместе с князем Елизавету Федоровну с двумя детьми Павла Александровича – Марией и Дмитрием.
Я немного изучал эту историю. Боевая организация эсеров после этого случая устроила товарищеский суд над Каляевым. Обсуждался вопрос: имел ли он право так поступить? То есть пожалеть женщину и детей и тем самым сорвать сложную операцию, которая тщательно готовилась эсерами? Когда ее муж все-таки был убит, Елизавета Федоровна узнала о первом неудавшемся покушении. Она пришла в тюрьму, где находился Каляев, и говорила с ним. Она не только его простила, но и сказала, что ее убиенный муж тоже его простил. Она подала прошение Николаю о помиловании Каляева.
Как вы думаете, что с ней произошло? Ведь до этого в письмах к «племяннику» она очень сурово высказывалась о террористах. После убийства в 1902 году министра внутренних дел Д. С. Сипягина писала: «Неужели нельзя судить этих животных полевым судом?» И вдруг такая милость в отношении убийцы мужа! Как думаете, это был ее второй «духовный переворот» после обращения в православие?
КБ: Непростые вопросы вы задаете. О Елизавете Федоровне написано столько хороших книг! Честное слово, я не считаю себя вправе судить о таких вещах. Но мне кажется, что это был не столько «переворот», сколько новый этап духовного взросления, постижения учения Христа о прощении «должников», оставленного Им ученикам в молитве: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». А может быть, это была попытка понять тех, кто в истории оказывался с другой стороны. Тех, кто считал себя обиженными, оскорбленными властью. Не знаю…
Но страна, которой посвятили свою жизнь обе гессенские принцессы, пугает меня. Бомбы, дворцовые перевороты, забастовки, революции, недовольные мужики… Такие очаровательные, умные, религиозные и верные мужьям женщины заслуживали более спокойной жизни. Вам так не кажется?
ПБ: Нет, не кажется. Конечно, убийство Елизаветы Федоровны и царской семьи, где были четыре невинные девушки и больной мальчик, ничего кроме омерзения и возмущения вызвать не может. Но террор не Россия придумала. Эта «забава» родилась во Франции во время революции в конце XVIII века. Вспарывать животы беременным женщинам и сбрасывать их в Сену, чтобы они не рожали «роялистов»,
