В оном месте пробыли мы 13 дней и провели время довольно весело, забыв все прежние опасности. Ветр сделался попутный от норд-оста (NO) и мы, отблагодарив добрых владельцев, вступили под паруса. На другой день при рассвете соединились с конвоем, который в одно время вышел из Винго-Зунда. Все считали нас погибшими и, увидев нас среди конвою, всякой поздравлял с счастливым опасением.
Когда находились мы близ берегов Великобритании, ветр сделался противный от SSW-та. Мы отделились от конвою и лавировали к Витби. Через две недели находились в виду мыса Скарборро-гейд; провизия наша кончалась, то и просили мы своего шкипера, чтоб высадить нас на берег, на что он с удовольствием согласился. Сигнал был сделан: «требую лоцманов», которые вскоре приехали, и мы сели на их лодки, простясь со своим добрым шкипером, поехали на берег. Ветр был свежий с дождем, и мы все перемокли. Высажены мы были на ближайший берег Фламбаро-гейд, пришли в деревню того же названия, где высушили все свое платье. Александр Николаевич Бутаков — один, который говорил по-английски и старался все сделать для нашего спокойствия. Англичане принимали нас очень ласково, и мы радовались, будучи спокойны, в удовольствии. Кареты были для нас готовы, мы сели и поехали. К вечеру прибыли в город Барлингтон, остановились в трактире. Городничий и другие английские офицеры посещали нас вечеру. Здесь мы ночевали; по утру сели в кареты и продолжали свой вояж, прибыли в Линкольн. В продолжение сего времени ничего замечательного с нами не случилось. Через несколько дней прибыли в Гулл, пространный и весьма торговый город при устье реки Гумбер, с хорошею гаванью для купеческих судов. Посреди города рынок и площадь, на которой воздвигнут монумент в честь Вильгельма III, короля английского. Здесь мы пробыли 2 дня, были в театре.
Отсюда отправились через реку в местечко Бартон, наняли почтовые кареты и отправились в путь. Проезжая местечко Петерборо, остановились в трактире обедать. В самое то время вбегает к нам старуха и ругала нас поносными словами, считая за французов[10]. Но когда объявили ей, что мы русские, то она, просила прощения, рассказывая причину ее ненависти к французам: оной старухи сын был в плену у французов, с которым поступлено было бесчеловечно.
В продолжение нашего путешествия почтенные великобританцы показывали всевозможные ласки и услуги. Через несколько времени увидели мы великолепные здания Лондона.
1 ноября был день нашего прибытия в столицу Великобритании. Остановились мы в Готель of Spring garden (весенний сад). Через 2 часа по прибытии приехал наш консул Самуил Самуилович Грейг, которому поручено было от правительства нас принять. Он отвел для нас дом в Голден-сквере, где мы в бытность нашу в Лондоне имели пребывание. В Лондоне есть наша церковь, и священник Смирнов отправляет богослужение.
Время было весьма коротко для любопытства примечательных зданий и редкостей, однако мы приложили все старания высмотреть некоторые из знаменитых. Во-первых, посетили мы аббатство[11]. В оном аббатстве хранятся тела английских государей и великих мужей, кои были полезны отечеству. В честь оным воздвигнуты памятники с надписью, из коих мне больше всех понравился памятник генералу Вольфу — изображает смерть его.
Потом были в церкви св. Павла[12], которой правильность строения удивляет свет. Были в арсенале и зверинце.
14 ноября отправились в Портсмут, будучи экипированы формою английских мичманов. На другой день прибыли в оной порт, который считается лучшим в Англии. Того ж числа были представлены к главному командиру, от которого последовало расписание по кораблям. Я был назначен на фрегат «L'Egyptienne», который тогда вооружался в гавани. Я поступил на оный, не зная ни слова по английски, но разговор мой был с ними по лексикону. Капитан фрегата был Honor[able] Charles Elphinston Fleming[13], человек весьма благородных качеств и доброй мореходец; офицеры все также достойны звания англичан. Поход нам назначен был в Остындию для привода и конвоирования остындских кораблей.
20 декабря, оставя мыс Лизард, с благополучным ветром пустились в назначенной нам путь. В продолжении двухмесячного плавания прибыли мы на экватор и, к величайшему моему удивлению, увидел я странный обряд англичан при вступлении на сей пояс земного шара.
Обряд англичан, проходя через экватор. Убирают паруса и ложатся в дрейф для встреч Нептуна, что бывает следующим образом. Один из старых матросов, который уж бывал при сей церемонии, с другим ему равным, наряжаются — один в виде Нептуна, а другой Амфитриды, жены его; садятся на приготовленную на баке разрезанную бочку, служащую мнимым богам вместо колесницы, запряженную шестью матросами, раскрашенными разными красками, при коих два фельдшера — один с бритвою из железного обруча, сделанною, а другой имеет ведро смолы вместо мыла. Со всею оной свитой, Нептун со своею женою, сидя на колеснице окликает:
Нептун — на корабле: Tahhow![14]
Капитан: Tahhow!
Нептун: Какой корабль?
Капитан: L'Egyptienne.
Нептун: Кто капитан?
Капитан: Fleming.
Нептун: Откуда?
Капитан: Из Англии.
Нептун: Здоров ли капитан Fleming?
Капитан: Благодарю тебя, здоров, прошу посетить.
Тогда Нептуна везут на шканцы. Он, подъехав к капитану, здоровается снова, рекомендуя свою жену, не выходя из колесницы. Капитан подносит гроку [грогу], Нептун пьет и спрашивает список небывалых через экватор. Получив список, идет на низ и по списку сбирает к налитой водою катке, каждого сажая, приказывает фельдшеру мазать вышесказанным мылом и бритвой; потом купают в оной катке, после один другого все обливают и марают, что продолжалось до 11 часов. Таким образом, оконча церемониальный прием Нептуна, поставили все возможные паруса, направя свой курс [к] юго-западу.
24 марта прибыли в Рио Жанерио, — владение португальской королевы[15], где и остановились на якоре близ города св. Сабастияна. Город св. Сабастиян лежит в Южной Америке. Довольно порядочный город с небольшою гаванью при реке Рио Жанерио изобилует сахаром, какао, лимонами, ананасами, бенаной [бананами] и проч., также съестные припасы в большом изобилии.
Налившись водою и запасшись провизией, 2 апреля снялись с якоря, направив путь к назначенному нам пути; ветр был крепкий от SW-та, мы имели свой курс на SSO. По продолжении плавания нашего 4-х недель, прибыли мы на меридиан мыса Доброй Надежды (будучи в широте 44° зюд, а долготе 13° ост). Ветр начал усиливаться и, наконец, сделался шторм. Волнение было ужасное, мы спустя брам-стеньги на низ, лежали в дрейфе под нижними стакселями. От чрезвычайной качки оказалась в фрегате течь. Команда беспрестанно откачивала воду всеми помпами, плотники и конопатчики заняты все своими работами. Наконец, помпы уже не могли убавлять воды, то отливали ведрами и через несколько часов надо было бы ожидать гибели, но бог, видя погибающих, и провидение спасает. Три дня продолжавшаяся погода стихает, и ярость волн укротилась, тогда фрегат опять исправили от чрезвычайной течи. Повреждение в фрегате: фор-штевень своротило, бушприт треснул и несколько блоков переломалось, потому мы и не могли продолжать нам назначенного плавания, а спустились к острову св. Елены.
