1.8.65. Воскресенье, врачей нет, и нам предстоит только «проба Земницкого»: мочиться каждые три часа в бутылочки. Я тут научился много и с удовольствием спать днём.
* * *
2.8.65. Очень напряжённый день. Измерение внутриглазного давления (глаз замораживают и ставят на него гирьку). Механограмма: измерение пульса на руке, шее, в паху параллельно с измерением кровяного давления. Энцефалограмма (токи мозга). Рентген поясницы и желудка. Съел 250 граммов бария. Новая энцефалограмма и новая кардиограмма. Биохимия крови (берут из вены). Промывка затемненной гайморовой полости (с сахарным хрустом протыкают толстой иглой хрящ в носу). Психиатр, беседа о бабушках и дедушках. Читал до часа ночи.
* * *
3.8.65. Должны были проходить испытания на КУКе, но что-то там не заладилось. У психолога запоминал цифры на скорость, в бессмысленных словах вычеркивал букву «X», подчёркивал букву «С», если в слове есть буква «К». Читал Бёлля. Чувствую, как у меня меняется весь тонус: беседуем только на медицинские темы: кто, что и как перенёс. У нас уже психология больных.
* * *
4.8.65. Третий день подряд измеряют внутриглазное давление. Полное впечатление, что у тебя – деревянные глаза, непонятно почему ты ещё что-то ими видишь. Опять кровь из вены: человек ко всему может привыкнуть. Адаптация у окулиста: 10 минут смотришь внутрь ярко освещённого белого шара. Потом – кромешная тьма. Изредка в этой тьме проступают какие-то чуть светящиеся контуры: кружок, квадратик, крестик. Поначалу их трудно разглядеть, но потом глаза приспосабливаются. Так целый час.
Легендарный КУК. Переводят по-разному: и кумуляция ускорения Кориолиса, и кресло ускорения Кориолиса. Суть: проверка вестибулярного аппарата. Кресло вращается вокруг вертикальной оси, проходящей через спинку, а ты в кресле всё время делаешь наклоны головой, касаясь подбородком груди. Почти все блюют. Слегка взвинчен, потому что по всеобщему мнению, ещё с гагаринских времён, это самая неприятная процедура. Вращение по часовой стрелке я переношу лучше, чем против часовой. Головой качаешь с интервалом в 3 секунды. Вращают минуту в одну сторону, 50 секунд – для измерения давления, потом – минуту в другую сторону. Выдержал 8 минут. Блеванул слегка в раковину, но совсем слегка. Врачи мною довольны: мало кто выдерживает 10 минут. Тут ходит легенда о Валерке Быковском, который мог крутиться хоть 30 минут, хоть 40. У него идеальный вестибулярный аппарат.
* * *
5.8.65. Опять замораживали глаза, водные пробы (писать в многочисленные бутылочки по часом), драли коренной зуб. Было очень больно. Звонил моим ребятам в редакцию. Приезжали Губарев и Репин. Разговор не получился: Володька мыслями уже в отпуске, Лёнька увлечён своей повестью. Окулист Михаил Петрович Кузьмин, разглядывая моё глазное дно, обнаружил снаружи одного глаза «некое стекловидное тело». Спрашивает: «Откуда?» – «Я не знаю». — «Мешает?» — «Не мешает». — «Как так?» — «Но если оно снаружи, так давайте его уберём». Начал опять замораживать глаз. Заморозил, полез вытаскивать «стекловидное тело», ан тела уже нет! Пропало тело! Искали – не нашли...
* * *
6.8.65. Испытания в барокамере. Камера у метро «Сокол», маленькая, едва помещаются 3 человека. Долго нацепляли разные датчики, мерили давление. «Поднимали» меня два раза на «высоту» 5 километров. На «высоте» всего обмеряют и заставляют шагать со ступеньки но ступеньку. Думал, что буду задыхаться, но нет, ничего... «Спуск» – 15 м/с. Потом – второй «подъём», выдержка минуты 3-4 и быстрый «спуск» – 45 м/с. Никаких острых ощущений я не испытал, закладывает уши так, примерно как в самолёте. Дело к финишу. Договорился с зам. зав. отделением Марксом Михайловичем Каратаевым повторить «велосипед», на котором я сорвался. Но кардиолог Ольга Осиповна Векслер и терапевт Лариса Михайловна Филатова говорят, что снова давать мне прошлую нагрузку категорически нельзя, а половинная – ничего не определит. Уговорили отдохнуть и через месяц-другой приехать и повторить этот «велосипед». На обследование пришел Владислав Волков43 из ОКБ Королёва.
Владислав Николаевич Волков
* * *
7.8.65. Забыл записать, что было. Главный вывод: я и не ожидал, что я настолько здоров!
В.Н.Волков проходит медицинское обследование44
* * *
Вскоре не стало Сергея Павловича Королёва – главного инициатора полета журналиста в космос. Встречаясь с Юрой Логуновым, мы часто говорили о его идее. Не знаю кто, Юра или я, но, возможно, один из нас смог бы полететь, и в шутку мы всегда спорили, кто у кого был дублером. Много лет спустя после смерти Сергея Павловича спецкор «Правды» Сергей Борзенко рассказал мне, как однажды Королёв пожаловался ему: «Как жаль, что я не могу послать в космос Лермонтова...» Увы, наделённый очень большой властью, Лермонтова он всё-таки послать не мог. Очевидно, вполне грамотные и даже безупречные по своей технической терминологии доклады космонавтов не во всём удовлетворяли его. Уже то, что он отправил на обследование сразу двух журналистов, говорит о том, что мысль о полёте пишущего человека не была случайной, что он думал об этом, понимая, как сможет журналист поднять авторитет нашей космонавтики, о будущем которой он думал постоянно. К этому вопросу пытались вернуться в 1989-1990 годах. Но это уже история тех лет.
Книжка 32
Январь – март 1966 г.
Москва – Львов – Москва – Киев – Москва – Звёздный городок – Москва
14 января поздно ночью мне позвонил Гагарин и сказал, что сегодня во время операции умер Королёв.
Я разговаривал с Королёвым по телефону последний раз 4 января. Полным ходом шла подготовка к съёмкам фильма «Кузнецы грома» по моему сценарию. Королёв очень интересовался этой работой, даже назначил Тихонравова45 консультантом будущего фильма. Во время последней встречи накануне старта «Луны-8» мы опять говорили о фильме, и я попросил его встретиться с режиссёром Петровым46.
— Хороший режиссёр? — спросил Королёв.
— Народный артист СССР, четыре Сталинские премии...
— Это ничего не значит...
— «Гроза», «Пётр I», «Сталинградская битва», «Поединок»...
Пауза. Наверное, он вспоминал эти фильмы.
— Встретиться, конечно, надо, — сказал наконец Королёв. — Вот кончится «Луна-8»... Там уж Новый Год... Позвоните мне в первых числах января...
