Какая из версий соответствует истине, повторю, мы не узнаем, наверное, никогда. Но в любом случае заявление на имя Сталина маршал Новиков писал сам. В крайнем случае следователи могли лишь подсказывать отдельные формулировки. Ведь не могли же они знать деталей: когда именно встречались Жуков и Новиков, о чем говорили. Характерно, что Жуков ни одного из приведенных в заявлении фактов на заседании Главного военного совета в июне 1946 года не опроверг.
Несомненно, Жуков в последующие оправдания Новикова, будто свое заявление-донос он писал под диктовку следователей, не поверил и после освобождения Александра Александровича из тюрьмы порвал с ним все отношения.
Заявление Новикова было использовано Сталиным для смещения Жукова с поста главкома Сухопутных войск в июне 1946 года. Тем самым Иосиф Виссарионович, как ему казалось, предотвратил возвышение нового советского Бонапарта. Однако арестовывать и судить Жукова он не стал, а опять-таки в «воспитательных целях» отправил командовать второстепенным Одесским военным округом. Хотя ряда близких к Жукову генералов арестовал и посадил, а некоторых даже расстрелял. Но самого Георгия Константиновича, несомненно, рассчитывал еще использовать. И на пленуме после XIX съезда партии в октябре 1952 года вернул Жукова в число кандидатов в члены ЦК КПСС.
В связи с делом Жукова находилась и борьба, которую Абакумов вел против бывших бериевских кадров в МГБ и МВД. Так, заместитель министра внутренних дел И.А. Серов направил 8 сентября 1946 года Сталину жалобу на Абакумова, где просил оградить от «оскорблений и преследований» со стороны шефа госбезопасности. Серова Абакумов не без оснований обвинял в близости к Жукову в бытность того командующим 1-м Белорусским фронтом и главноначальствующим советской военной администрации в Германии и утверждал, что звание Героя Советского Союза в мае 1945 года Иван Александрович получил только благодаря Георгию Константиновичу. Серов был тогда уполномоченным НКВД СССР по 1-му Белорусскому фронту и начальником охраны тыла фронта, а затем – заместителем Главноначальствующего Советской военной администрации Германии по делам гражданской администрации и уполномоченным НКВД СССР по Группе советских оккупационных войск в Германии. В 1947 году, уже после отъезда Жукова и Серова из Германии, Абакумов арестовал ряд сотрудников Серова в Германии, которые дали компрометирующие показания на Жукова и Серова, в первую очередь – в связи с присвоением трофейных ценностей. Защищаясь от обвинений, 8 февраля 1948 года Серов написал письмо Сталину, где вылил ушат помоев и на Абакумова, и на своего друга Жукова: «Сейчас для того, чтобы очернить меня, Абакумов всеми силами старается приплести меня к Жукову. Я этих стараний не боюсь, так как кроме Абакумова есть ЦК, который может объективно разобраться. Однако Абакумов о себе молчит, как он расхваливал Жукова и выслуживался перед ним как мальчик… Когда немцы подошли к Ленинграду и там создалось тяжелое положение, то ведь не кто иной, как всезнающий Абакумов, распространял слухи, что «Жданов в Ленинграде растерялся, боится там оставаться, что Ворошилов не сумел организовать оборону, а вот приехал Жуков и все дело повернул, теперь Ленинград не сдадут». Теперь Абакумов, несомненно, откажется от своих слов, но я ему сумею напомнить…
В Германии ко мне обратился из ЦК компартии Ульбрихт и рассказал, что в трех районах Берлина англичане и американцы назначили районных судей из немцев, которые выявляют и арестовывают функционеров ЦК Компартии Германии (явная ложь Ульбрихта, поскольку немцы не могли тогда выполнять самостоятельных полицейских функций в западных, равно как и в советской зоне оккупации. – Б. С.), поэтому там невозможно организовать партийную работу. В конце беседы попросил помощь ЦК в этом деле. Я дал указание негласно посадить трех судей в лагерь. Когда англичане и американцы узнали о пропаже трех судей в их секторах Берлина, то на Контрольном совете сделали заявление с просьбой расследовать, кто арестовал судей. Жуков позвонил мне и в резкой форме потребовал их освобождения. Я не считал нужным их освобождать и ответил ему, что мы их не арестовывали. Он возмущался и всем говорил, что Серов неправильно работает. Затем Межсоюзная Комиссия расследовала, не подтвердила факта, что судьи арестованы нами, и на этом дело прекратилось. ЦК партии развернуло свою работу в этих районах.
Абакумов, узнав, что Жуков ругает меня, решил выслужиться перед ним. В этих целях он поручил своему верному приятелю Зеленину, который в тот период был начальником управления «СМЕРШ» (ныне находится под следствием), подтвердить, что судьи мной арестованы. Зеленин узнал об аресте судей и доложил Абакумову. Когда была Первая сессия Верховного Совета СССР, то Абакумов, сидя рядом с Жуковым (имеются фотографии в газетах), разболтал ему об аресте мной судей. По окончании заседания Абакумов подошел ко мне и предложил идти вместе в министерство. По дороге Абакумов начал мне говорить, что он установил точно, что немецкие судьи мной арестованы, и знает, где они содержатся. Я подтвердил это, так как перед чекистом не считал нужным скрывать. Тогда Абакумов спросил меня, а почему я скрыл это от Жукова, я ответил, что не все нужно Жукову говорить. Абакумов было попытался прочесть мне лекцию, что «Жукову надо все рассказывать», что «Жуков первый заместитель Верховного» и т. д. Я оборвал его вопросом, почему он так усердно выслуживается перед Жуковым. На это мне Абакумов заявил, что он Жукову рассказал об аресте судей и что мне будет неприятность. Я за это Абакумова обозвал дураком, и мы разошлись. А сейчас позволительно спросить Абакумова, чем вызвано такое желание выслужиться перед Жуковым».
Серов также обвинил Абакумова в «самоснабжении за счет трофеев»: «Наверно, Абакумов не забыл, когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из «СМЕРШ» прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом с надписью «Абакумову».
Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской Армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант Кузнецов… прилетел к начальнику контрразведки «СМЕРШ» и нагрузил полный самолет трофейного имущества. Командование фронтовой авиацией не стало заправлять бензином самолет Абакумова на обратный путь, так как горючего не хватало для боевых самолетов, ведущих бой с немцами. Тогда адъютант Абакумова не растерялся, обманным путем заправил и улетел. Мне об этом жаловался командир авиационного корпуса и показывал расписку адъютанта Абакумова. Вот какие подлости выделывал Абакумов во время войны, расходуя моторесурсы самолета Си-47 и горючее. Эти безобразия и поныне прикрываются фразой: «Самолет летал за арестованными». Сейчас Абакумов свои самолеты, прилетающие из-за границы, на контрольных пунктах в Москве не дает проверять, выставляя солдат МГБ, несмотря на постановление правительства о досмотре всех без исключения самолетов.
