Позже наиболее прославленными машинами «Блерио» стали «B-110» — 1929 год, и «Блерио-Спад-510». В 1936 году после смерти Луи Блерио его компания стала государственной.
ФАИ в том же году утвердила медаль имени Блерио, которая присуждается за рекордные достижения скорости, высоты и дальности на спортивных самолетах.
А в 1955 году память Блерио была увековечена может быть самым неожиданным образом — пилот Салис восстановил «Блерио-XI», точь в точь повторив ту машину, что перелетела Ла-Манш на заре авиации и повторил перелет Блерио!
На известном снимке месье Блерио пятьдесят пять лет, он обнимает самого отчаянного пилота мира Чарльза Линдберга, только что перелетевшего на одномоторном самолете через Атлантику. В одиночку! Без посадки!
Когда 21 мая 1927 самолет Линдберга достиг Парижа, можно без особого преувеличения сказать, весь мир зашелся в овации!
Он причастился к авиации двадцати одного года. Его первое амплуа — парашютист. И не просто человек, совершающий прыжки с парашютом, а ярмарочный прыгун, своего рода артист! В начале двадцатых годов всякое авиационное действо собирало толпы зевак, готовых платить деньги за непривычное еще зрелище — высший ли пилотаж, прыжки с парашютом…
Летать он выучился частным порядком, уплатив инструктору 500 долларов и налетав под его руководством 8 часов. Еще 500 долларов Линдберг израсходовал на приобретение списанного военного самолета. Так стремительно вошел этот человек в авиацию.
Вскоре, покончив с ярмарочным промыслом, Линдберг вступил в армию. Здесь он и получил пилотское свидетельство и был произведен в младшие лейтенанты запаса. Очень недолго он летает в гражданской авиации линейным пилотом. И мало объяснимым образом приходит к мысли вступить в борьбу за приз Раймонда Ортейга. Миллионер Ортейг обещал вознаградить 25000 долларов того, кто пересечет Атлантический океан в одиночном беспосадочном полете.
Линдберг покупает самолет Ryan NYPNX-211, лает ему имя Spirit of St. Louis — «Дух Сент-Луиса». На машине увеличивают крылья, усиливают нервюры, ставят дополнительные баки. Вся эта реконструкция проводится в типичном для молодого пилота стиле — напористо, без особой оглядки на авторитеты. При взлетном весе самолета 2380 килограммов в баки его закачивается 1704 литра бензина!
И вот 20 мая 1927 года молодой человек в соломенной шляпе появляется на аэродроме, насвистывая, он усаживается в кабине «Духа Сент-Луиса» и в 7 часов 40 минут утра начинает разбег.
Что же, так сказать, в активе отважного пилота?
Некоторый опыт полетов, громадная вера в свое счастье, воля к победе. А если говорить о вещах прозаических, на борту перегруженной машины имеются два электрических фонаря, моток шпагата, охотничий нож, четыре факела, коробка спичек в водонепроницаемой упаковке, большая игла, два бочонка с пресной водой, пять банок консервов, две надувные подушки, комбинированный топор-пила — и это весь НЗ, припасенный на непредвиденный случай, как ныне говорят — на нештатную ситуацию.
О чем он думал в воздухе, как подбадривал себя в те долгие часы полета, пока не увидел среди безбрежных океанских вод силуэт незнакомого судна, не хочу додумывать. Когда же Линдберг заметил судно, он заглушил мотор, снизил-ся и крикнул человеку, стоявшему на капитанском мостике:
— Какой курс на Ирландию, приятель?!
Ответа не получил, запустил мотор, набрал высоту и полетел дальше. Каждый ли мог бы решиться на такое — остановить мотор среди Атлантики (а ну как не запустится?), снизиться над водой… стоит подумать, в озноб бросает. Наверное, подобное возможно только в двадцать пять лет, на самой ранней заре летной жизни.
Он летел тридцать три бессонных часа подряд и прилетел, как было задумано, в Ле Бурже!
Пожалуй, в мае 1927 года к Линдбергу пришла такая слава, которой не знал никто до него, даже сам Луи Блерио. И может быть только десятью годами позже его рейтинга достигнет экипаж Валерия Чкалова, когда, перешагнув через Северный Полюс, приземлится на земле Америки.
Несколько слов о судьбе.
Ни слава, ни деньги, доставшиеся этому фантастически везучему человеку, не принесли ему, к сожалению, обычного человеческого счастья. Не успели утихнуть восторги по поводу перелета, как в газетах возник новый шум — «У Линдберга похищен ребенок!» «Сыну Линдберга грозит смерть!..» «Похитители требуют выкуп…» и, наконец: «Ребенок Линдберга убит». Действительно, мальчик был убит Бруно Гауптманом…
Страсти не утихали. Линдберг бежит из Америки, переселяется в Европу. Живет исключительно замкнуто. Но в тридцатые годы посещает Германию. Его любезно принимают в рейхе. Линдберг — отличная реклама для Геринга, он высоко отзывается об авиационных успехах Германии. Реакция не замедляет вылиться на страницы печати — Линдберга обвиняют в симпатиях фашизму, намекают на особые связи с Герингом.
Даже официальное заявление президента Эйзенхауэра, свидетельствовавшее, что Линдберг высказал одобрение Люфтваффе в интересах своей страны — США, даже участие пожилого пилота в боевых действиях против Японии, даже его награждение и пожалование в бригадные генералы (бывшего младшего лейтенанта запаса!) долго не могли развеять ядовитый туман, прикрывший былой ореол покорителя Атлантики.
Наверное, рассказом о Линдберге, помещенным именно на этой странице, я несколько нарушил хронологию событий, но уж очень хорошо они смотрятся рядом — Линдберг и Блерио — и не только смотрятся, но и воспринимаются. Люди не могут жить спокойно, не переступая через барьеры, не покоряя вершины, не ставя и сокрушая рекорды. Старый Сарьян, художник гениальный, замечательно заметил однажды: жизнь — это динамика, там, где статика — там смерть.
И вспомните Фербера: если Ла-Манш Блерио был шагом, то какой меркой справедливо оценить Атлантику Линдберга?..
Не странно ли смотреть на снимок из эпохи первой мировой войны, где фотография запечатлела групповой воздушный бой? Ведь каких-нибудь 5–6 лет до этого перелет на сотню километров был рекордным, и за достижение высоты в 1000 метров боролись лучшие авиаторы мира, скорость полета в сто километров в час оценивалась как величайшая победа. И вот — маневренный, ожесточенный, уничтожительный бой над землей…
Этот старый снимок представляется мне как бы рубежным. Жили на свете отважные, милые, азартные люди спортивного склада, тревожа воображение современников своими полетами — надо же, носятся над землей, ну, прямо, как птицы!.. И в одночасье все рухнуло — ненависть, кровь, факелы в небе…
Вгрызаясь в немецкую статистику, тщательнейшим образом отражающую все перипетии воздушной войны 1914–1918 годов, я был совершение ошеломлен цифрой «перемолотых» в той войне самолетов. Как вы полагаете, сколько всего машин прошло сквозь войну?
