Подготовка к наступлению между тем шла полным ходом. 24 марта части стали занимать исходное положение для атаки. Передвигались только ночью, со всеми мерами предосторожности. Первой заняла позицию артиллерия. В следующую ночь пехота. На дорогах подразделения встречали офицеры штаба, направляя на намеченные им позиции.
В ночь на 26 марта бойцы нашей 182-й и соседа справа 208-й дивизии 14-го гвардейского корпуса незаметно для врага перебрались по подтаивающему льду реки под обрывистый правый берег на участке Глыжина, Кузовиха. Левее готовились к атаке части 26-й дивизии 22-й армии.
В 7 часов 10 минут 26 марта грянула наша артиллерия, которая вела огонь в течение 80 минут. В 8 часов 30 минут вверх взмывают зеленые ракеты. По заранее подготовленным 8-метровым лестницам бойцы взбираются на обрывистый берег и атакуют врага. Стрелки, несмотря на сопротивление врага, преодолели первую траншею, безостановочно продвигались вперед. Переправившиеся танки быстро догнали цепь наступающих.
Огневой вал артиллерии по сигналу командиров наступающих полков переместился в глубь противника.
К 11 часам первая и вторая позиции врага были прорваны.
Вторые эшелоны полков очищали захваченные траншеи, дзоты от оставшихся там солдат противника. Выбиваясь из сил, артиллеристы тянули орудия, стараясь не отставать от пехоты. Связисты наладили связь.
Я перешел на левый берег, где уже оборудовали новый НП дивизии. Привели пленного офицера из 39-го пехотного полка 15-й пехотной дивизии войск СС. Я спросил:
- Какая задача была поставлена вам?
- Мы должны были удержать узел сопротивления до подхода резервов. Они должны были перейти в контратаку, но опоздали.
Все данные, приведенные в донесениях разведчиков старшины Козлова и младшего сержанта Паршикова, подтвердились. Бункера, дзоты на высотах Кинжал и Чертова Гора представляли собой маленькие, хорошо оснащенные крепости с взаимоперекрывающей системой огня. И конечно, лобовая атака этих опорных пунктов могла привести к большим потерям. Лейпупов тогда приказал батальонам обходить высоту Кинжал. Гитлеровцы, засевшие на высоте, не проявили при этом особого беспокойства. Никаких попыток выйти из окружения с их стороны не было. Думается, что они надеялись на подход тактических резервов.
Но время шло, а ожидаемая подмога не приходила. Теперь окруженным подразделениям противника ничего не оставалось делать, кроме как искать разрывы между наступающими подразделениями, через которые можно было бы пробиться на запад. Но найти эти разрывы в наших боевых порядках мало кому из них удалось, большая часть фашистов на высоте Кинжал была уничтожена, а часть взята в плен.
Батальоны 232-го полка после этого подтянулись на линию подразделений соседних полков.
Одним словом, на первых порах результаты наступления превзошли наши ожидания. Войска сумели выполнить задачу дня примерно к 14 часам. Вместе с соседями полностью овладели 1, 2 и 3-й позициями главной полосы обороны врага. Тем самым были созданы благоприятные условия для ввода наших оперативных резервов, но они в это время не были введены - находились на слишком большом расстоянии от первого эшелона. Да и сделать это было непросто. Весна буйствовала. Развезло все дороги, проходимость резко снизилась.
Однако вернусь к событиям 26 марта. Около 14 часов в воздухе появилась авиация противника, которая нанесла бомбовый удар по нашим боевым порядкам. Ударила немецкая артиллерия. При поддержке десяти танков фашисты перешли в контратаку, но мы ее отбили, как и все последующие.
В ночь на 27 марта противник сумел подтянуть резервы из глубины к захваченному нами плацдарму. Скрытно вышли они на исходный рубеж для контратаки. С рассветом шквал артиллерийского огня обрушился на наши боевые порядки, в воздухе повисли вражеские самолеты. Должен сказать, что спокойной жизни у фашистских летчиков не было благодаря зенитчикам 42-й дивизии. Вместе с пехотой форсировали реку ее зенитно-пулеметные подразделения, а батареи МЗА сразу же после захвата нами 1-й траншеи. Уже 26 марта зенитчики отразили три крупных налета гитлеровской авиации, сбили два вражеских бомбардировщика. После сильного авиационного и артиллерийского нападения противник перешел в контратаку, которую удалось отразить. Но контратаки следовали одна за другой, по всему фронту плацдарма. Отбивать их становилось все труднее, хотя на плацдарм уже переправили 1186-й истребительно-противотанковый полк, подразделения 239-го и 37-го танковых полков. Но этих сил для успешного продолжения наступления было недостаточно.
Командующий армией не мог оказать нам помощь танками, артиллерией. Неважно обстояло дело с боеприпасами. Наше продвижение было приостановлено, а кое-где мы были оттеснены противником.
Доклады из частей поступали тревожные.
- Мой левый фланг под сильным давлением противника оставил рощу Круглую и высоту, - доложил командир 232-го полка майор Лейпунов.
- Отбиваю контратаки одну за другой. Прошу оказать помощь артиллерийским огнем, - просил командир 140-го полка майор Родионов.
И я решил ввести в бой вторые эшелоны: 14-й отдельный противотанковый дивизион развернулся на участке 232-го полка. Вся дивизионная артиллерия обрушила сосредоточенный огонь по главной контратакующей группировке врага. Гитлеровские подразделения залегли. Наши вторые эшелоны - подразделения 171-го полка - пошли в атаку.
Мне с НП была хорошо видна картина боя. Несмотря на то что противник создал на этом участке большое превосходство в живой силе и технике, упорно, шаг за шагом, шли вперед наши воины. Вскоре высота и роща были отбиты. При этом захватили несколько человек в плен. Все они принадлежали к 7-й роте 40-го пехотного полка. Один из них, офицер, рассказал:
- Ночью подняли по тревоге третий батальон 40-го пехотного полка, с ходу па рассвете бросили в бой. Мы, офицеры, не успели сориентироваться на местности, не ознакомились с обстановкой, действовали вслепую и сразу же попали под сильный огонь артиллерии и минометов. В моей роте в живых остались только те, кто успел сдаться в плен, в том числе и я.
Итак, в течение 27-30 марта на плацдарме завязались кровопролитные бои.
Части 182-й и 208-й стрелковых дивизий при поддержке 239-го и 37-го танковых и 1186-го истребительно-противотанкового полков и авиации пытались расширить плацдарм, а противник, не считаясь с большими потерями, старался ликвидировать наш плацдарм и вновь выйти к берегам реки Великой.
Ожесточенные бои подходили к концу. Мы не смогли полностью выполнить поставленные задачи, армия не имела сил для развития успеха, но и противник не смог восстановить положение. Через некоторое время обе стороны перешли к обороне на всем участке. Когда в штабе армии подвели итоги, то оказалось, что плацдарм, захваченный нашими двумя дивизиями и соседней 26-й, составляет 10 км по фронту и 2-4 км в глубину.
