Вот как докладывал в Москву о ходе переговоров в Гаване сам А. И. Микоян 4 ноября 1962 года: «Я передал кубинским руководителям от имени Президиума ЦК КПСС и Никиты Сергеевича Хрущева горячий братский привет и отметил, что Центральный Комитет КПСС с восхищением и уважением относится к кубинским руководителям, которые с самого начала своей борьбы проявляли мужество и бесстрашие, уверенность в победе революции на Кубе, готовность отдать все свои силы борьбе. Мы гордимся победой, одержанной Кубинской революцией в борьбе против интервентов, высадившихся на Плайя-Хирон. Кубинские революционеры проявили такой могучий дух сопротивления, который вызывает восхищение и доказывает, что кубинцы всегда готовы сражаться до победы. Кубинские руководители проявили большое мужество, бесстрашие и твердость в опасные дни. ЦК КПСС восхищается готовностью кубинского народа выстоять. Мы доверяем, – продолжал А. И. Микоян, – кубинским руководителям, как самим себе.
Наша партия и правительство действовали в период кубинских событий, имея в виду сделать все для того, чтобы Кубе было лучше. Когда посол Алексеев сообщил о мнении товарища Фиделя Кастро, что между нашими партиями существуют некоторые расхождения, мы были очень огорчены. Сразу собралось наше руководство. Ведь вопрос о Кубе нас очень волнует. Нам нужно было восстановить полностью взаимное доверие, поскольку доверие является основой всего, основой настоящих братских отношений. Мы понимали, что никакая переписка не может позволить разъяснить до конца возникшее недопонимание. Поэтому ЦК КПСС решил направить меня на Кубу для того, чтобы разъяснить друзьям нашу позицию и информировать их по другим, интересующим их вопросам. Мы знаем, – продолжал А. И. Микоян, – что если вам все объяснить, то вы, наши братья, поймете нас». Товарищ Микоян отметил, что, естественно, он не имеет намерения оказывать давление, его задача – разъяснить нашу позицию. «Зная кубинских товарищей, – сказал А. И. Микоян, – я уверен, что и они с этим согласятся. Может, конечно, получиться и так, что и после разъяснений сохранятся некоторые моменты, по которым останутся пока разные точки зрения. Наша задача – сохранить взаимное доверие, которое необходимо для настоящих дружеских отношений с Кубой для будущего Кубы и СССР и всего международного революционного движения…»
Однако, несмотря на оптимистические донесения, А. И. Микоян чувствовал, что отношение руководителей Кубинской революции к Советскому Союзу изменилось.
6 ноября по случаю 45-й годовщины Великой Октябрьской революции в советском посольстве был устроен торжественный прием. К назначенному времени прибыли все приглашенные, а Микоян спустился вниз, чтобы лично встретить Фиделя Кастро. Прошло пять, десять, двадцать минут, а кубинского гостя не было. Фидель приехал только через сорок минут и был очень озабоченным и грустным. Хозяева сделали попытку проявить особое гостеприимство, однако все было напрасно. Фидель дал понять, что не намерен долго присутствовать, обменялся сдержанными приветствиями с присутствующими официальными лицами, сделал общий поклон и уехал.
А. И. Микоян не смог скрыть своего огорчения и растерянности.
Только к концу ноября, когда прошло уже достаточно много времени, посланцу Москвы удалось согласовать точки зрения советского правительства с правительством Кубы по вопросу окончательной ликвидации Карибского кризиса.
После окончания переговоров в Гаване А. И. Микоян, согласно договоренности между Москвой и Вашингтоном, направился на встречу с президентом США Джоном Кеннеди.
29 ноября 1962 года в Белом доме в кабинете американского президента состоялся довольно острый разговор, в ходе которого обе стороны неоднократно «укалывали» друг друга – когда прямо, когда намеками. И все же главное было сделано: ракетно-ядерный кризис был преодолен, а Куба получила гарантии о ненападении со стороны США. Через несколько дней стенографическая запись беседы в Вашингтоне была подготовлена и разослана членам и кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС, секретарям ЦК КПСС. В этом документе затрагивался не только весь комплекс взаимоотношений между Москвой и Вашингтоном, указывались мотивы и причины размещения советских войск и баллистических ракет на Кубе, но и четко формулировалось искреннее отношение СССР к Кубе.
Запись беседы тов. А. И. Микояна с президентом США Дж. Кеннеди 29 ноября 1962 года
После обмена приветствиями Дж. Кеннеди спрашивает А. И. Микояна о его впечатлениях о поездке на Кубу.
А. И. Микоян отвечает, что у него остались самые хорошие впечатления, что Куба – прекрасный остров, что кубинцы очень интересный народ, с энтузиазмом строящий новую жизнь. Кастро лично уделяет большое внимание этому строительству, в частности развитию сельского хозяйства, постройке школ, больниц и тому подобным мероприятиям.
А. И. Микоян рассказывает о семье Кастро, отмечая, что братья – Фидель и Рауль – давно отказались в пользу крестьян от принадлежавших им некогда значительных земельных угодий в то время, как их старший брат, не разделявший до недавнего времени их революционных идей, оставался земельным собственником. Однако и он понял, наконец, смысл происходящих на Кубе перемен и тоже отдал свою землю крестьянам. Этот брат теперь заявляет, что он давно бы присоединился к Фиделю и Раулю, если бы смог в свое время предвидеть, в каком направлении они поведут Кубинскую революцию.
Дж. Кеннеди спрашивает, когда Кастро стал коммунистом.
А. И. Микоян отвечает, что Кастро является марксистом в течение одного-двух последних лет. Ранее он и его ближайшие друзья, такие как Арагонес, были революционерами либерального толка. Рауль Кастро и Э. Гевара уже раньше стали коммунистами.
А. И. Микоян отмечает далее, что из многочисленных встреч с представителями самых различных слоев кубинского народа он вынес впечатление, что кубинцы питают основанное на горьком опыте и поэтому вполне естественное недоверие к Соединенным Штатам, американскому империализму и открыто говорят об этом. Нужно прямо признать, что отношения сейчас между США и Кубой по вине первых являются, конечно, совершенно неудовлетворительными.
Дж. Кеннеди соглашается, что отношения между Кубой и США не являются удовлетворительными, и замечает, что усилия кубинского народа и Кастро в области образования, медицинского обслуживания, развития хозяйства страны, безусловно, хорошее дело, но США обеспокоены тем обстоятельством, что Куба превращается в плацдарм советской политики, направленной на подрыв Латинской Америки, что Куба и Кастро ведут подрывную деятельность против латиноамериканских стран. «Тем не менее, – продолжает Кеннеди, – я в своих выступлениях критиковал тех, кто хотел бы осуществить вторжение на Кубу. Известно также мое отношение к высадке на Плайя-Хирон. Этим летом на Кубе началось наращивание военной силы. Там появились сотни советских кораблей с оружием, а в конечном итоге там появились и ракеты. Все это ставит нас в трудное положение. Как я могу знать, что это не повторится через месяц или что такое оружие не будет доставляться на Кубу китайцами? И все же, несмотря на все это, мы выступали против тех, кто утверждал, что Куба – это советская военная база. Причем как раз в то время мы получили заверения от председателя Хрущева, что на Кубе нет наступательного оружия. Как можно после всего происшедшего гарантировать, что, скажем, в начале будущего года такое оружие не будет доставлено туда вновь».
