Со взятием Новороссийска была решена участь деникинской армии и контрреволюции на юге России.
Родина высоко оценила победителей. В списке награжденных орденом Красного Знамени за Новороссийскую операцию было и имя начдива С. П. Медведовского.
…Но не долго отдыхали бойцы 16-й имени Киквидзе дивизии. В июне 1920 года их перебросили на Западный фронт для борьбы с панской Польшей, посягнувшей на свободу Советской России.
В Смоленске Медведовского вызвал к себе командующий Тухачевский.
— Рад познакомиться с вами, тем более вместе служить, — сказал Самуилу Пинхусовичу молодой стройный командир.
Начдив в ответ только улыбнулся.
— В каком состоянии дивизия?
— В превосходном. Бойцы познали победу, рвутся встретиться с врагом.
— Это хорошо. — Командующий сделал несколько шагов по комнате, потом спросил озабоченно:
— А как у вас с экипировкой?
Это был вопрос не случайный. Снабжение оставалось одной из самых тяжелых проблем в годы гражданской войны, разрухи и голода. И Медведовский поспешил успокоить командующего:
— Более чем хорошо, по сравнению с другими соединениями, конечно. В Новороссийске мы взяли такие богатые трофеи, что полностью переодели и переобули весь личный состав. Ну, а вы знаете, что такое для солдата хорошие сапоги.
Тухачевский это знал превосходно.
— Могу даже поделиться с армией кое-чем, — закончил Медведовский.
Командующий сердечно поблагодарил его и высказал уверенность, что такое прославленное соединение, как дивизия имени Киквидзе, оправдает надежды командования армии и фронта.
Почти сразу же по прибытии дивизия была брошена в бой. Она участвовала в летнем наступлении Красной Армии, громившей польские войска. За месяц жестоких боев дивизия продвинулась на 600 километров. Каждый километр стоил крови красных воинов. Пополнение задерживалось, начала сказываться усталость бойцов.
Особенно ожесточенные сражения дивизия выдержала под Сморгонью, на линии старых немецких окопов. В этих боях прославилась 48-я бригада Яна Фабрициуса.
В августе обстановка на фронте изменилась в пользу белополяков. По приказу командования 16-я дивизия, насчитывающая к этому времени из семи тысяч бойцов только четыре, начала трудный отход сквозь вражеское кольцо. В этот момент требовалась огромная выдержка и усилия командиров, чтобы не поддаться панике и не допустить полного уничтожения дивизии.
4 августа малочисленные красные полки оказались на грани катастрофы. Белополяки превосходящими силами наступали со всех сторон. Нужны были срочные меры, чтобы остановить врага, а в дивизии к тому времени оставалось уже менее 2 тысяч бойцов на 13 верст фронта.
Необходимо было во что бы то ни стало поднять дух бойцов. И начдив понимал это. Сняв бинокль и планшет с картой, он коротко приказал ординарцу:
— Шашку и коня!..
Собрав эскадрон в 100 сабель, Медведовский бросился в атаку на наступающего врага. Стремительность налета даже горстки красных бойцов ошеломила противника и приостановила его наступление. Воспрянувшие духом бойцы — а их оставалось к этому времени в строю не более 500 — перешли в контратаку, отбросили врага и захватили город Остров. Дивизия была спасена. Однако угроза не миновала. Слишком малочисленными были полки и слишком силен враг. И почти полное окружение. Медведовский решил пробиваться к основным силам армии. Около местечка Августово начдив, ценивший существование дивизии выше своей жизни, остался с арьергардом прикрывать отход войск. Отступающие впереди части Красной Армии, считавшие, что 16-я дивизия уже уничтожена, зажгли мосты через реку, но дивизия по горящему мосту вошла в Гродно.
Узнав, что часть 46-й бригады еще не успела переправиться, Медведовский с горсточкой людей перешел обратно на другую сторону реки и, только убедившись, что информация неверна и что 46-я бригада форсировала реку в другом месте, возвратился в дивизию.
В штабе армии между тем сочли, что дивизия разгромлена, и сформировали из новобранцев, прибывших для пополнения 16-й дивизии, обозных, штабных и других хозяйственных частей новую 16-ю дивизию. 24 августа в местечке Стависки встретились два начдива-16 — Розенблюм и Медведовский. Взаимно представившись и услышав одну и ту же фразу «начдив-16», они в изумлении посмотрели друг на друга, а затем Медведовский поехал принимать пополнение.
Дивизия прошла сквозь кольцо врагов, потрепанная, потерявшая многих лучших своих командиров и бойцов, но готовая снова вступить в бой по первому приказу страны, и во главе ее по-прежнему стоял испытанный начдив Медведовский ’.
В 1921 году РВС республики наградил 16-ю имени Киквидзе дивизию почетным Красным Знаменем. Почетными знаменами были награждены все полки дивизии, а 137-й Тамбовский полк и 46-я бригада, кроме того, орденами Красного Знамени. Так оценила Родина заслуги дивизии на фронтах гражданской войны.
После гражданской войны Медведовский, жизнь которого была неотделима от дивизии, остался ее командиром. Он придавал большое значение связи дивизии с трудящимися страны. В 1921–1922 годах дивизия, находясь в Казани, приняла активное участие в борьбе с голодом, хотя сами бойцы получали полфунта овсяного хлеба и полтора фунта воблы в день. Дивизия по предложению Медведовского взяла на свое полное иждивение 250 беспризорных детей, создав детский дом.
Когда был объявлен добровольный сбор ценностей, начдив первым сдал в помощь голодающим два золотых и два серебряных «георгия».
За активное участие в борьбе с голодом Татарский ЦИК наградил дивизию знаменем с надписью «Борцу с голодом», которое было утверждено РВСР боевым знаменем дивизии. В честь Владимира Ильича Ленина дивизии за ее заслуги было присвоено наименование «Ульяновской».
Лишь 17 мая 1923 года Самуил Медведовский оставил родную дивизию — он был назначен помощником командующего Приволжским военным округом. Тяжело было покидать соединение, в создании которого он участвовал, которое провел с боями по фронтам. И бойцам нелегко было расставаться с начдивом. Его авторитет в дивизии был огромен. Дважды красноармейцы единодушно избирали Медведовского делегатом на съезды Советов. Со дня создания дивизии он был бессменным секретарем ее парторганизации.
В апреле 1924 года Самуила Медведовского не стало…
Некролог в ленинградской красноармейской газете начинался так:
«Все киквидзевцы, как остающиеся в рядах славной дивизии, так и находящиеся во всех уголках на всем пространстве Советского Союза, были крайне взволнованы вестью о внезапной смерти любимого товарища и командира тов. Медведовского…».
