— Нет, — ответил я. — Это его адъютант.
— Молодец, — с теплотой в голосе заключила моя соседка…
Зимой 2001 года мы проводили в последний путь верную спутницу жизни Петра Ивановича — его супругу.
— Тут и меня похороните, — сказал он мне в тот скорбный день.
Через год, 4 июля 2002 года, его не стало.
Мы сделали так, как он просил…»
Великие люди, делая великие дела, не считают себя великими. К таким людям вполне можно отнести генерала армии Петра Ивановича Ивашутина, жизненный подвиг которого заключался в том, что, даже живя в пространстве широких соблазнов, где легко можно сделаться злодеем, он оставался Человеком.
Оставаться на плаву при всех тех сюзеренах, которые тебе не очень нравились из-за глупостей в поступках, — удел людей, считавших служение Родине доминантой. Не мы выбираем время, а время нас.
Он был из тех руководителей, которые рассуждали и действовали примерно так: мне не нужны такие соратники, которые на моей стороне, когда я не прав, и открыто завидуют мне, когда я прав.
И чем выше он поднимался по ступеням своей необычной служебной карьеры, тем меньше становилось известно о нем как о военном контрразведчике СМЕРШ фронтового масштаба, а затем и руководителе ГРУ.
Он обладал большим общекультурным и профессиональным кругозором, способностью к организации любого процесса, умением управлять и направлять личный состав на решение поставленных задач. На это способны лишь люди с критическим умом.
Петр Иванович требовал от подчиненных решительного и ясного отношения к делу, не любил полумер и двусмысленности.
Почти пятьдесят лет службы, поделенных пополам на работу в ГБ и ГРУ, дают представление о масштабах его личности, об опыте и знаниях механизма государственного устройства, системы государственной безопасности и армейского информационного обеспечения. В нем жили большое государственное дарование, чувство собственного достоинства и высокий умственный потенциал.
И вот при этом кладезе ума, с его заслугами перед Родиной, жил в его облике довольно-таки скромный, с отсутствием низкопоклонства человек. Это можно проследить по его бытовой устроенности. Генеральская дача располагалась в подмосковных Раздорах, которую ему пришлось на старости лет, после развала СССР и ельцинского безвременья, выкупать у государства на деньги, собираемые от продажи вещей.
Этот жизненный зигзаг он так пояснил:
«Дача у меня была государственная. Но в 1992 году чиновники поставили условие: или выкупай, или съезжай…
Затребовали двести тысяч рублей. На сберкнижке у меня было всего лишь девять тысяч. Пришлось продать ружья, которые сам покупал и которые мне дарили. Добавил к ним шубу жены и дочери. Еле собрал необходимую сумму.
Потом на ремонт потратил кучу денег…»
В характере у него были такие важные для военачальника черты, как готовность жертвовать собой, взять на себя ответственность и самую трудную роль, доказать правдивость дела и привести его в исполнение.
А вот как обрисовал дачу писатель и журналист Владимир Лота, посетивший вместе с адъютантом генерала Игорем Поповым накануне 90-летнего юбилея Петра Ивановича Ивашутина.
— Она произвела на нас особое впечатление. Поразили не роскошь, а спартанская скромность одноэтажного сооружения и ее внутренняя обстановка. Собранная из бетонных панелей «хрущевского» производства, дача напоминала стандартный домик любого пионерского лагеря. Под крышей такого сооружения обычно располагалась охрана или управление лагеря с его бухгалтерией. Вокруг домика была проложена асфальтовая дорожка шириной сантиметров шестьдесят.
Вокруг — газон и немного деревьев.
Бессменный адъютант генерала армии подполковник Игорь Попов пояснил:
— Петр Иванович гуляет по этой дорожке…
На пороге дачи нас встретила жена генерала Мария Алексеевна. Она пригласила нас в дом. Игорь Попов открыл дверь и первым вошел в маленькую прихожую. В прихожей на небольшом столике, который разместился в дальнем углу, стояли цветы. Мы тоже привезли букет цветов, который и вручили Марии Алексеевне.
В комнате для приема гостей стояли обычный стол персон на десять, сервант и еще какая-то невыразительная мебель, которая, несомненно, имела функциональное предназначение, но не бросалась в глаза и не запоминалась.
Поразило то, что в этой достаточно просторной комнате не было письменного стола, на котором, как ожидалось, должны были лежать книги, свежие газеты, какие-то тетради или блокноты для записей. Генерал сконфуженно пояснил:
— Одна беда — читать и писать не могу. Совсем ослеп.
Это признание не было похоже на жалобу. Скорее всего, это откровение пожилого человека, которому через месяц должно было исполниться 90 лет, могло быть сигналом к тому, что длительной беседы не получится. Но это было ошибочное предположение.
Генерал армии Ивашутин, несмотря на возраст и недуг, рассказывал нам о себе, своей семье и своей работе… около четырех часов. Работоспособность у генерала была поразительной…
Ивашутин так трактовал понятие потерь в разведке, имея в виду последствия всякого рода «кротов». Он говорил, что разведка — это система, которая воюет постоянно, а на войне потери неизбежны.
Сегодня военным разведчикам работать за границей стало значительно трудней. Он считал, что в горбачевско-ельцинской России не осталось ни одного завода и фабрики, где бы не было американцев или иных иностранных представителей.
— Сегодня я бы поставил разведке задачу выделять среди лиц, прибывающих на работу в Россию, разведчиков, чтобы помочь контрразведке вытаскивать их отсюда.
Предложение генерала прозвучало неожиданно. В его душе, которая не могла равнодушно относиться к развалу и разгрому Советского Союза, видимо, всплыли воспоминания о его деятельности в Комитете госбезопасности, когда он сам проводил операции по выявлению и нейтрализации иностранных разведчиков и агентов, оказавшихся на территории СССР.
Возможно, в его душе всегда существовало два начала. Первое — любовь к профессии контрразведчика. Эта любовь была первой и поэтому, несомненно, наиболее сильной. Второе начало — чувство долга перед Отечеством, которое поручило ему в 1963 году работу на должности начальника военной разведки.
Эти любовь и долг каким-то чудесным образом переплелись в его душе. Скорее всего, они и были источником его душевной силы, которая позволяла ему долгие годы работать без устали, принципиально отстаивать свою точку зрения, добиваться внедрения в деятельность военной разведки новых достижений науки, содействовать продвижению по службе достойных офицеров, многие из которых впоследствии стали талантливыми руководителям армейской разведки.
