рад вам сообщить: мой самоанализ прошел довольно благоприятно.
Когда в начале 1992 г. альбом That What Is Not все-таки вышел, реакция СМИ, если она вообще была, оказалась в основном негативной. Их смутная мысль, похоже, состояла в том, что я приурочил свой релиз к пику популярности гранжа. На самом деле я не из тех, кто держит руку на пульсе модных трендов. Правда, это меня вообще не беспокоит. Я абсолютно не обращаю внимания на музыку, имеющую дело с такими вещами, как тренды. Всегда найдется пара парней с оригинальной идеей, а потом объявляются 200 000 групп, желающих ее скопировать, чтобы заявить, будто это и в самом деле новые правила музыки и все должны звучать именно так. Вот почему тренды меня не интересуют.
К сожалению, за эти годы я превратился в своего рода законодателя трендов, и это единственное, что я ненавижу больше всего в том, что делаю, – необходимость прислушиваться к влиянию, которое я имел. А это совсем не идет на пользу. Подражание – далеко не самая лучшая форма лести. Тем или иным образом оно указывает мне на то, что люди, делающие это, не совсем меня поняли. Если я и пытаюсь быть проповедником, я говорю вам: найдите свой собственный звук, найдите свою собственную душу, найдите свои собственные слова и свой собственный способ видеть мир, а затем поделитесь этим с нами. Так мы все живем и учимся.
Честно говоря, многие группы в Америке впитали энергию панка и полюбили его дух. Конечно, были и всякие Фуу-Монстры, люди, навсегда застрявшие во вселенной хэви-метала, но вскоре влияние панка начало превращать хэви-метал в гораздо более широкое явление, поэтому я очень уважаю многие группы, которые это делали. Они остановили фанатов хэви-метала от ненависти к панку и открыли им глаза на эту музыку. Англичане, например Def Leppard, совершенно точно открыли там парочку дверей и познакомили их с концепцией единства. Хорошие ребята – они приходили на наши концерты.
Где-то через год или около того парень по имени Тим Соммерс, с которым я разговаривал на студии Atlantic Records о сольном альбоме, попытался устроить мне встречу с Куртом Кобейном. Я должен был увидеться с ним, Кортни и малышкой на Ранчо Ла-Брея [371]. Ну, знаете, я порядком подустал от туристического дерьма, достаточно долго прожил в Лос-Анджелесе и не собирался смотреть на кости динозавров еще раз. Да, как ни крути, я бы с удовольствием поболтал с Куртом – но о чем именно? Мне пришло в голову: «Они что, собираются пообщаться со мной на предмет идеологии, а потом кинуть?» И я ответил себе: «Да, это именно то, что должно бы произойти». Так что херня все это – я отменил встречу. Вообще-то мне кажется, что отменили встречу они, и меня это очень обрадовало. Если подумать хорошенько, я не хотел этого. Не нравятся мне такие вещи.
Попасть на телевидение и радио было еще труднее, чем получить приличную рецензию. Я снял красивый черно-белый клип на песню «Cruel», а The Chart Show, программа на британском эфирном телевидении с огромными рейтингами, отказалась выпускать его в эфир, потому что он был черно-белый. Они сказали, что их эфирная политика – только цвет. Я бы, конечно, мог слегка углубиться в историю и сказать: «Ну, две недели назад вы включили черно-белое видео, и тогда это, похоже, вас не беспокоило». Это уж точно не остановило их от показа Rattle And Hum [372] U2. Невероятная ложь. Конечно, ты можешь и дальше продолжать в том же духе, но в итоге возвращаешься к своим проблемам со стоматологией и от нервов из-за всего этого вырываешь все зубы. И дело в том, что они отвергали все, что я делал, с упрямством, граничащим с безжалостностью.
Я думаю, что это был страх перед тем, что из себя реально представляет содержание песни или что в ней может подразумеваться, в большинстве случаев они даже не слушали музыку. И вот теперь прошло столько лет, а подозрение, не подброшу ли я какую-то хитроумную шутку, никуда не делось. Насмехаюсь ли я над удивительным миром музыки? Да, это так. Но что в этом плохого? Потому что в то же самое время я рассказываю все так, как оно есть на самом деле. Реально, и я честен и правдив во всем, что делаю. Разве это проблема? Неужели это так неправильно?
Так это уж повелось, еще начиная с Album, – привет, мы PiL, мы выглядим чертовски здорово, но из-за того, что в наших песнях есть социальный контекст, нас все игнорируют. Итак, разрушила ли мир значимость Джонни Роттена, или Джонни Роттен просто продолжал делать то, что, по его мнению, он делает лучше всего, и поэтому стал слишком, так сказать, «не от мира сего»? По-моему, пятьдесят на пятьдесят. Надо быть честным.
Все поддержали Стинга и не поддержали Джонни Роттена. Но ничего страшного, в конце концов ты получаешь то, что заслуживаешь.
Мы отыграли несколько очень хороших концертов, но я не помню, чтобы мне было так уж весело гастролировать в поддержку этого альбома. Майк Джойс [373] из группы Моррисси некоторое время играл у нас на барабанах, и они с Макгиохом вели себя ужасно в своих национально-религиозных спорах. Макгиох заявлял: «Я – синий от и до», – а Джойс заводился насчет того, что носит только зеленое! [374] Господи Иисусе, о чем вы? Я им отвечал: «Моим любимым предметом одежды в эпоху скинхедов были сине-зеленые мохеровые костюмы – помните их? Прекрасные, превосходные костюмы из переливающейся на свету ткани, так что иногда они казались зелеными, иногда синими. Мой мохеровый костюм был одновременно синим и зеленым! Подумайте об этом…»
В своих интервью я много говорил об отсутствии продвижения со стороны лейбла. Я никогда не скрывал правды. Я полагаю, что у меня всегда была большая поддержка в Virgin на личном уровне, но к тому моменту там определенно что-то происходило с руководством, и это очень затрудняло нашу работу со звукозаписывающей компанией.
Следующее, что я помню, так это то, что Virgin была продана EMI. Из всех возможных вариантов! Блядь, да чтоб их всех! Однажды утром ты просыпаешься и обнаруживаешь, что снова находишься во вражеском лагере, а EMI в то время руководил Кен Берри [375] – то есть что?! Оставшиеся концерты в туре 1992 г. PiL отыгрывал уже с EMI. Какое-то дежавю!
Мы завершили контракт на восемь альбомов, который PiL заключил в 1978 г., и в 1987 г. подписали новый, однако вскоре стало ясно, что EMI хочет от нас
