взлетать с полосы 28. Мы к этому готовы, делаем лишь пару изменений в компьютере, проводим краткий брифинг. Запускаемся и уезжаем со стоянки.
Grazie a Dio! 60
Рулим в сторону ВПП 28. Замечаю, что «колдун» 61 показывает: ветер-то встречный! Хотя диспетчер только что сообщил, что он попутный – 120 градусов, 8 узлов. Ну как можно доверять итальянцам?
Но встречный – это лучше, чем попутный!
Разворачиваемся на курс взлёта. Сканирую радаром пространство в направлении вылета. Радар показывает засветку, но она может быть и от горы, которая там выросла много миллионов лет назад. В любом случае засветка расположилась чуть дальше, чем наш отворот влево после взлёта.
Решаю взлетать с тормозов. Останавливаю самолёт, вывожу двигатели на режим около 60%, обороты стабилизируются, отпускаю тормоза, нажимаю кнопку TO/GA… Автомат тяги бодро подхватывает рычаги, двигатели радостно взвыли! С середины полосы устремляемся в небо, скорость интенсивно растёт, парирую её рост взятием штурвала на себя. Тангаж уже двадцать градусов! Ух!
Достигаем удаления полторы мили, начинаю выполнять разворот влево, как положено по схеме. Впереди рисуется приличная засветка и уже не только на радаре – облако прекрасно видно визуально, и наш путь проходит через него. Надо запросить обход… И тут вдруг диспетчер наконец идёт нам навстречу:
– Глобус 608, как пересечёте пять тысяч футов, берите курс на VOR Генуи.
Это то, что нам надо! Махом достигаем 5000 футов, будучи ещё в развороте, и продолжаем крутить влево с креном 30 градусов, не долетев до опасной тучи. Завершив разворот, включаю автопилот. Всё! Вот теперь можно чуток перевести дух.
День жестянщика постепенно подходит к концу…
Летим мы на четырехсотом эшелоне 62, как нам запланировала авиакомпания. Пилоты не очень любят летать настолько высоко, в моём экипаже началось ёрзанье. Подобный «космический» эшелон не мог не привести к следующему диалогу:
– Дима, как ты думаешь, почему в иностранных компаниях пилоты летают высоко, но при этом на пенсию уходят в возрасте шестьдесят с лишним лет, налетав за двадцать тысяч часов?
– Почему же?
– Нервов на работе оставляют меньше. В авиакомпании, где все процессы отлажены, где пилоту не сношают мозги по поводу и без, нервные клетки уходят только на выполнение своих непосредственных служебных обязанностей. К тому же они следят за своим здоровьем. В чём разница между отечественным лётчиком и зарубежным, если он заболел? Вот ты, – обращаюсь к Алексею, – пойдёшь к врачу, скажешь, что заболел?
– Нет, конечно! – Алексей смеётся в тридцать два зуба, мы с Дмитрием присоединяемся. Мы больные на всю голову, что ли, признаваться врачам, что заболели? Да они такую заботу проявят с дополнительными исследованиями и отстранением от полётов, что сердце потом лечить придётся!
– И я не пойду. Отстранят, замордуют! А вот там – пойдут! И их будут в первую очередь лечить, и лишь потом списывать со счетов. А вообще у меня своя теория на тему здоровья есть.
– Какая?
– Наш, – выделяю это слово, – пилот будет курить, пить, вести нездоровый образ жизни, есть вредную жирную и острую пищу, не заниматься спортом. В отпуске вместо отдыха он будет занят ремонтом, он никогда не признается врачу, что на что-то жалуется, но никогда, никогда не будет летать высоко, ибо это вредно для здоровья!
Парни смеются, я улыбаюсь. А что? Я ничего не приукрасил, просто собрал факты воедино.
Так и долетели до московского неба, в котором нас ожидала замечательная погода, обещанная синоптиками этим утром. Вот всю жизнь бы только в такой и летал! Редкие-редкие облачка, спокойная атмосфера. Диспетчер домодедовский чуть почудил на заходе, но оставался в рамках приличия. До итальянцев ему ещё далеко!
И это замечательно! Не надо весь зарубежный опыт на себя тянуть.
Что-то зачастила Москва ставить погодные рекорды. Год назад замерзала, ливнями умывалась ежедневно, а теперь ситуация обратная. Очень жарко! Каждое утро нового дня синоптики обещают побить рекорд столетней давности и каждый вечер отчитываются об очередном достижении. Кто-то уже успел открыть купальный сезон, дачники посадили картошку…
А мне такая жара некомфортна. Да, это здорово, когда на улице светит солнце и небо синее. Но только не в душном городе, пусть даже таком небольшом, как Домодедово. В жару не работать хочется, а наслаждаться природой, солнцем и синим небом, желательно поближе к водоёму. И – обязательно! – в хорошей компании!
Так что новость о том, что на московскую область надвигается похолодание, я воспринял скорее с оптимизмом, и даже подготовился: на вылет поехал в пиджаке, а не просто в форменной рубашке.
Я почему-то не подумал о том, как изменение погоды отразится на, собственно, работе.
– Добрый день! «Глобус», Сочи, Окань.
Тётенька-робот механически шарит по столу, находит распечатку с рейсами нашей авиакомпании, сканирует, сравнивая фамилии с тем, что напечатано на моём пропуске и максимально отрешённым голосом сообщает:
– Здравствуйте… проходите…
Спускаюсь в брифинг, навстречу мне выходит Павел Нефедьев, мой сегодняшний второй пилот. Высокий, стройный, с намечающейся проседью в чёрной шевелюре, и при этот молодой и перспективный пилот, расположившийся на хорошем месте в табели о рангах пилотов нашей авиакомпании. Моей табели, конечно же, неофициальной. Здороваемся.
Вообще сегодня у меня два вторых пилота. Павел летит рабочим, а «куроедом» 63 записан Кирилл Харитонов, большой и очень добродушный парень. Зачем так много вторых пилотов? Для этого есть причина: у Паши был перерыв в полётах более девяноста дней, поэтому он проходит программу восстановления допуска к полётам. Наш рейс является завершающим.
Интересуюсь, что случилось? Паша, смущенно улыбаясь, отвечает:
– Да вот, палец сломал…
– Кому?
Шучу. Паша белозубо улыбается.
Анализируем полётную документацию. CFP (навигационный расчёт полёта) предлагает нам заправку в обе стороны. Тем не менее масса в Сочи на посадке планируется не предельной, что радует – скорость на заходе будет поменьше. Прогноз погоды лётный, хотя конечно же синоптики Адлера колдуют сильный порывистый ветер со стороны моря – они так делают по традиции, на всякий случай. К счастью, эти предсказания чаще всего не сбываются.
Такой вот у них стиль создания прогнозов: сочинить порыв ветра, при котором как бы всё проходит, лететь можно… Но пусть пилот понервничает! Зато у синоптиков всё будет прикрыто, если вдруг прогноз оправдается!
– Парни, какие будут предложения по заправке?
Паша предлагает взять немного побольше – по маршруту обещают грозы. Аргументирует: «Чтобы там не заправляться».
И снова этот заезженный аргумент. На первый взгляд логичный – будешь обходить грозы, значит израсходуешь керосина больше, чем предусмотрено. Но у нас сегодня заправка в обе стороны, то есть для полёта в Сочи топлива более чем достаточно. А в расчёте на обратный путь предусмотрено ещё и топливо на двадцать минут, как раз для непредвиденных обстоятельств. Правда, тратить «экстру» в первом же полёте всегда некомфортно, так как затем предстоит лететь в загруженную трафиком Москву. И, опять же, через грозы.
Казалось бы, аргументация у Паши железобетонно верная. Но есть ещё один нюанс.
– Павел, разве в Сочи нам запрещено заправляться, если вдруг что?..
Подобный вопрос ставит в тупик. В голове у пилота уже сложился образ, что топливо он сегодня берёт «туда-обратно» и заправке в Адлере места нет. Хотя никто не запрещает этого делать! Никто даже слова не скажет, если вдруг (обоснованно, конечно же) командир примет решение о дозаправке для полёта в Москву.
Разъясняю своё видение ситуации:
– Возьмём больше топлива – значит, масса будет больше, скорость на заходе будет выше, а там обещают попутный ветер. Не очень хорошо! По маршруту грозы, а чем больше вес самолёта, тем ниже максимальная высота полёта – сложнее будет обходить. Опять же, триста тридцать кэгэ, что нам дают на руление, мы вряд ли израсходуем. Ни здесь, ни там. Это уже даёт запасик. Согласен?
Паша кивает. Я продолжаю:
– А в Сочи, если надо будет заправиться, то заправимся. Идёт?
Конечно же Паша
