Левенштейн объединил свои черновики, однако заканчивал рукопись уже в США, но на французском языке. Не без иронии Левенштейн писал: «Гораздо легче перевести текст, чем переписать на хорошем английском то, что было написано на плохом английском. Вот почему я продолжал писать на французском языке, даже после того, как я переехал в эту страну» [65].
Антисемитизм рассматривается автором сразу с нескольких точек зрениях, таких как параноидальное образование, как проявление скрытых садо-мазохистических тенденций; однако основной механизм, задействованный в образовании антисемитизма, — это проекция, наподобие той, когда «средневековый монах, который видел в каждой красивой женщине воплощение сатаны, проецировал свои собственные подавленные желания» [66]. Однако, кроме констатации фактов, Левенштейн объясняет и саму причину феномена: как и поздний Фрейд, он видит причину антисемитизма в культуре, а именно в христианской культуре, построенной на церковной догме. Христос и в его лице христианство было предано и распято евреями. Бессознательное, как полагает Левенштейн, усваивает этот образ. Это приходит с началом школьного образования и в дальнейшем только сильнее усваивается: «Евреи, которые описаны в Евангелии неверующими палачами Христа, становятся в воображении ребенка символами разрушительных инстинктов, воплощающих все негативное, что подавляет ребенок в себе самом. С другой стороны, так как христианского ребенка идентифицируют с сыном Бога, Богом-Отцом, который признается евреями, то и Бог становится связанным в сознании с евреями. Отныне “евреи” запечатлеваются в памяти как “старцы”, старшее поколение, — иными словами, они становятся преобразованным изображением своего отца. Таким образом, древний конфликт между Христом и евреями, которые имел место девятьсот лет назад, отражает архаический конфликт ребенка с отцом и становится бессознательным символом его [ребенка. — Д. Л.] эдипова комплекса» [67].
Выходит, что бессознательный антисемитизм, который демонстрировали некоторые пациенты Левенштейну, — продолжение эдипальных конфликтов и попытка их разрешить, совершив не символическое, а буквальное убийство отца. Однако нельзя не отметить известную настойчивость Левенштейна в своих выводах: «В некоторый момент в ходе аналитического лечения почти у всех нееврейских пациентов будет проявляться в той или иной степени антисемитизм» [68]. Имеют ли под собой основание такие выводы или же они являются следствием исторической ситуации — решать, несомненно, уже самим практикующим аналитикам.
Левенштейну была свойственна предприимчивость, которая не раз выручала его и заставляла двигаться вперед, начиная все с нуля. Это качество очень скоро помогло ему не только начать в Америке практику и научную работу, но и построить карьеру: в 1950–1952 годах он был президентом Нью-Йоркского психоаналитического института, через несколько лет он стал секретарем, а затем и президентом Нью-Йоркского психоаналитического общества (1959–1961), в период 1957–1958 годов Левенштейн был лидером Американской психоаналитической ассоциации, а в 1965–1967 годах — вице-президентом МПА.
Левенштейн много работал в качестве аналитика и супервизора. Своим трудом он заслужил уважение коллег и снискал славу одного из наиболее значительных американских аналитиков. Он умер в 1976 году в Нью-Йорке; смерть он встретил счастливым человеком — отрадно умирать, понимая, что твое наследие переживет тебя.
Литература
1. Дьяков В. А. Жак Лакан. Фигура философа. М., 2010. 560 c.
2. Лакан Ж. Работы Фрейда по технике психоанализа (Семинар, Книга I (1953/54)). М., 2009.
3. Janet Malcolm — Psychoanalysis: the impossible profession. New-York, 1980.
4. Elisabeth R. Geleerd Papers — A Finding Aid to the Papers in the Sigmund Freud Collection in the Library of Congress — Washington, D.C., 2009 [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://hdl.loc.gov (дата обращения: 23.12.2020).
5. Hartmann H., Kris E., Loewenstein R. M. Notes on the Theory of Aggression [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/00797308.1947.11823076 (дата обращения: 23.12.2020).
6. International dictionary of psychoanalysis. Editor in chief — Alain De Mijolla, Thomson Gale, 2005.
7. Lacan J. Television: a challenge to the establishment. New-York, London. 1990.
8. Loewenstein R. Christians and jews: a psychoanalytic study. Presses Universitaires de France, Paris, 1951.
9. Roudinesco E. Jacques Lacan. New-York, Columbia University Press. 1997.
Даниэль Лагаш (Daniel Lagache) родился 3 декабря 1903 года в Париже в семье адвоката. О ранних годах его жизни известно немного, однако косвенно, зная какой сложный интеллектуальный путь он выберет для себя в будущем, мы можем «реконструировать» его юные года. По-видимому, он чувствовал себя уверенно в классической философии, причем, судя по живому интересу к немецким авторам, читал он не только по-французски. В 1924 году Лагаш поступил в одно из лучших учебных заведений Франции — Высшую нормальную школу (École normale supérieure) — на философский факультет. Философом Лагаш в прямом смысле слова так и не стал, однако до конца жизни сохранял интерес к этой науке, что позволило ему находить общий язык даже с такими интеллектуалами, как Жак Лакан или Жан Лапланш.
С первого курса обучения на философском факультете Лагаш слушал лекции психолога и психиатра Жоржа Дюма (Georges Dumas) — ученика и идейного наследника известных французских психологов и психиатров Пьера Жене и Теодюля Рибо. Дюма произвел глубокое впечатление на Лагаша, который стал регулярно посещать его занятия, ведь в лице преподавателя он видел не только образцового наставника, но и одного из первопроходцев научной психологии во Франции. Дюма написал несколько фундаментальных трудов, в частности опираясь на опыт военного психиатра Первой мировой, основал ряд практических центров и лабораторий во Франции и за ее пределами. Дюма был знаковой фигурой французской интеллектуальной жизни того времени: его лекции в разное время посещали философы, психоаналитики и мыслители. Именно его пример (тоже философа по первому образованию) заставил молодого философа сразу же по окончании в 1928 году философского факультета изменить род деятельности, посвятив себя психиатрии. Таким образом, не успев еще побыть философом, Лагаш решился стать психиатром.
Для французской образовательной системы такая «академическая мобильность» не была чем-то исключительным. Человек, получивший качественное высшее образование, мог довольно сильно изменить вид своей деятельности, ведь в любом случае имел хорошую основу, то есть умел учиться.
Итак, Лагаш готовился сделать блестящую карьеру психиатра: в 1934 году он получил звание доктора медицины, а уже в 1937 году стал одним из ведущих врачей в больнице Св. Анны под руководством самого Анри Клода — психиатра и невропатолога, одного из немногих французских врачей довоенного периода, благосклонно относившихся к психоанализу, практиковавшего его в больнице Св. Анны и стремящегося переоценить клиническую психиатрию «в свете психоаналитических понятий» [69].
Французская психиатрия внешне относилась к психоанализу враждебно, однако внутри уже создавались благоприятные условия для проникновения учения Фрейда. Молодые психиатры вроде Лагаша или Лакана и их более старшие коллеги, например Анри Эснар, стремились заново осмыслить свой клинический опыт и использовали не только современную
