Поэтому для армии нет ничего близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.
Если шпионское донесение ещё не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти.
Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать всё это.
Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям.
Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.
В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела.
Пользование шпионами – самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия…»
Александр Пантелеймонович глубокую философию китайца применял на практике, руководствуясь своими понятиями о добре и зле. Его учило суровое время тактике и стратегии использования своей агентуры в стане противника.
На войне такие уроки поучительны вдвойне.
* * *
За захватом и разгромом Польши пришел черед и других государств на Европейском континенте. Австрийским аншлюсом, оккупацией Франции, Чехии, Югославии, Бельгии, Норвегии и других стран готовился своеобразный плацдарм для нападения на СССР. Как писал Ю. Бондарев, «рейхсминистр Геббельс резко-пронзительным голосом «под фюрера» еженедельно сообщал о предсказанных самим роком победах немецкого оружия, и переполненный зал, вздымая к трибуне руки, чернея нарукавными свастиками, по-бычьи неустанно ревел тысячами глоток: «Зигхайль!» Бледные лбы лоснились. Глаза горели горячечным огнем исступления. В них была неутоленная жажда завоевателей мира. Они пели гимн Хорста Весселя. В нем звучали неистовая преданность кровавому братству СС и разрушительная свирепость новорожденных нибелунгов двадцатого века. На паучье-черных штандартах, символах разрушения и непреклонности, вея смертью, ядовито сверкали незримые полудевизы-полузаклинания: «Германия превыше всего!», «Совесть – химера!», «Убивай, убивай!..»
Активно против Советской России заработали немецкие спецслужбы: военная разведка – абвер, главное управление имперской безопасности – РСХА, управление внешней разведки нацистской Германии. У руля этих разведывательно-диверсионных органов стояли соответственно вышколенные специалисты «плаща и кинжала» – Канарис, Гейдрих и Шелленберг. Но первую скрипку в карательной политике Третьего рейха, конечно же, играл рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
Одиозной фигурой в этой тройке был Рейнхард Тристан Гейдрих.
Этот человек был невидимым стержнем, как говорил о нем Шелленберг, вокруг которого вращался нацистский режим. Развитие целой нации косвенно направлялось им. Он намного превосходил коллег-политиков и контролировал их, так же как он контролировал огромную разведывательную машину СД…
Сентиментальный музыкант, романтический моряк, хитрый и жесткий шеф РСХА, прекрасный фехтовальщик, коллекционер женщин, образцовый отец, грациозный наездник и бесстрашный летчик-истребитель – всё это одно лицо, имя которому Рейнхард Гейдрих.
А Гиммлер о своем коллеге добавил:
«Он обладал необычным даром оценки людей и мог предсказать с поразительной точностью поступки не только врагов, но и друзей».
Вот каким зубрам спецслужб пришлось противостоять нашим разведчикам и контрразведчикам в годы войны.
События сороковых роковых постепенно приближались к нашим границам. Уже шел роковой 1941 год. По каменным торцам, по брусчатке, по асфальтным магистралям и гужевым дорогам европейских государств гулко гремели стальные траки мощных танковых колонн вермахта.
Уже властно звучала резкая, лающая немецкая речь коричневых «сверхчеловеков – людей без нервов» на улицах городов и сел Балкан и в песках пустыни на подступах к Александрии.
Уже отборные немецкие дивизии сосредотачивались у границ с Советским Союзом. Это был апогей германского фашизма, подмявшего почти всю Европу и заставившего покоренные в короткое время страны работать на военную машину Гитлера, направленную на восток – главную цель Третьего рейха.
Уже без маскировки гудели дизельные моторы танков и тягачей.
Уже в открытую рыскали в небе над нашей территорией стервятники люфтваффе.
Ветер тщательно подготовленной войны гнал темные тучи скорых боевых действий с запада на восток.
* * *
В последние годы Гитлер страдал неукротимой бессонницей. Работал много – поздно ложился и рано вставал. Хотя до этого и любил понежиться в постели. Были случаи, когда он просыпался ближе к полудню. Как истый аскет в быту и неприхотливый в еде, он утром выпивал стакан молока или фруктового сока, съедал одну или две булочки, ломтик мармелада или фруктовое желе. Как вегетарианец на обед он заказывал вареные овощи. Овощной суп. Омлет из овощей со свекольной ботвой и компот из фруктов.
Утром после приема пищи он гулял, потом садился за письменный стол и просматривал государственные бумаги, собравшиеся за сутки. Этот процесс ему не нравился – он не любил бумаги, презирал их, потому что они были холодны, немы и не способны были слушать фюрера.
После просмотра бумаг – этой настоящей для него пытки фюрер приглашал к себе адъютанта и «тренировался» в ораторском искусстве. Он успевал говорить с подчиненным о политике и бизнесе, об истории и астрологии, о Карле Великом и Наполеоне, о религии и большевиках…
