Не теряя ни минуты, Губин принял командование на себя и первым пошел вперед, увлекая за собой остальных. Атака была успешной.
Похвальную инициативу проявили в критическую минуту боя коммунисты лейтенанты Свиридов и Николаев, комсомольцы Ефременко и Чубенко. Они зашли в тыл прорвавшейся в наше расположение группы вражеских солдат и внезапным огнем дезорганизовали их. В дальнейшем эти четверо отважных вместе с подоспевшими бойцами взяли в плен 28 немецких солдат и офицеров, захватив к тому же 4 станковых и 5 ручных пулеметов.
И подобных примеров было множество...
* * *
Как-то вечером после очередных боев на командном пункте во время совещания старших офицеров командир 610-го полка майор Николай Васильевич Федякин хмуро доложил, что во 2-й роте среди новобранцев имели место случаи трусости.
Надо сказать, что с последним пополнением в дивизию пришло около четырехсот узбеков, таджиков, казахов. Некоторые из них очень плохо говорили по-русски.
— Понимаете, командуют новичкам вперед, а они только головой крутят!.. — кипятился Федякин.
— Это не доказательство трусости! — резко возразил Беспалько. Он выпрямился и одернул гимнастерку, словно подчеркивая официальность разговора.
— Как не доказательство? — удивился Федякин.
Игнатий Федорович нервно прошелся по блиндажу, закурил, потом приблизился к Федякину и спросил:
— Пуркуа? [40]
— Что-что? — переспросил тот.
— Пуркуа? — повторил Беспалько.
— Это же по-иностранному, — догадался Федякин.
— Что я сказал, майор?
— Я английский только в школе учил...
— А я спросил у вас по-французски «почему?». И как видите, ничего не утверждаю... Вы просто не поняли меня в данный момент.
— Но слово «вперед» знает каждый, — не унимался Федякин.
— Значит, не каждый, если взвод не пошел в атаку...
Игнатий Федорович тут же предложил подобрать из пополнения тех, кто хорошо знает русский язык, и не только для перевода команд — команды можно выучить. Эти люди будут нужны в качестве агитаторов, чтобы бойцы разных национальностей были все время в курсе боевой обстановки, уверенно шли в бой.
Предложение начальника политотдела дивизии приняли единогласно. Агитаторы были назначены и отлично проявили себя.
Каждый вечер мы подводили итоги боевых действий. А все эти дни противник ожесточенно контратаковал боевые порядки дивизии. До 1 декабря, например, южная окраина хутора Дубовский десять раз переходила из рук в руки. И все-таки осталась за нами.
Всех нас радовало, что враг не смог сломить стойкости и мужества воинов в десятидневных боях. Отвага, героизм, ненависть к врагу и сыновняя преданность Советской Родине — вот та сила, которая позволила одолеть неприятеля.
Интересны и цифры, связанные с боями в этот период. С 19 ноября по 3 декабря 1942 года было убито и ранено 5900 немецких и румынских солдат и офицеров, взято в плен 219. Кроме того, уничтожено 14 и захвачено 12 исправных орудий, 17 минометов и огнеметов, 3500 мин и снарядов, большое количество гранат и около миллиона патронов{2}. [41]
На внешнем фронте сталинградского окружения
Сдав свой участок, дивизия к 13 декабря вышла восточнее станицы Краснокутская к реке Чир и сменила оборонявшуюся здесь 159-ю стрелковую. Именно с этого начиналось наше участие в операции Юго-Западного фронта под кодовым названием «Сатурн».
Первоначально Ставка планировала провести операцию силами двух фронтов — Юго-Западного и Воронежского с целью уничтожения 8-й итальянской и 3-й румынской армий, а также немецких войск, вошедших затем в группу «Холлидт». Успешное осуществление операции «Сатурн» отсекло бы кавказскую группировку гитлеровцев, так как советские войска должны были выйти к Ростову-на-Дону.
Однако боевая обстановка не позволила полностью выполнить эту задачу: гитлеровцы стали предпринимать отчаянные шаги, чтобы деблокировать окруженную в Сталинграде группировку Паулюса.
С этой целью у них были созданы две крупные группировки: одна в районе Котельниково, другая в районе Тормосино, юго-западнее Сталинграда. 12 декабря из района Котельниково противник начал контрнаступление против советских войск...
Учитывая создавшуюся обстановку, Ставка директивой от 14 декабря изменила направление главного удара. Теперь он планировался на юго-восток, в сторону хутора Нижний Астахов, станицы Тацинская, города Морозовск. Перед войсками стояла задача взять в клещи и уничтожить группировку противника в районе Боково, Морозовск, выйти в тыл неприятельской группы армий «Дон» и сорвать наступление котельниковской группировки немцев.
В связи с изменением направления главного удара операция получила название «Малый Сатурн». Вспомогательный [42] удар в этой операции наносила наша 3-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко; ей предстояло окружить 8-ю итальянскую армию в районе Среднего Дона. Перед гвардейцами по западному берегу Чира оборонялась оперативная группа «Холлидт».
Наша 203-я стрелковая дивизия с приданным 1243-м истребительно-противотанковым полком и двумя дивизионами PC получила задачу уничтожить противника в станице Краснокутская, овладеть хуторами Новая Культура и Голенский, а к исходу первого дня наступления выйти ко второму отделению совхоза «Красная Заря» и к балке Талова. Справа наступала 159-я, слева — 50-я гвардейская стрелковые дивизии.
Река Чир, которую надо было преодолеть, имела ширину всего 20–30 метров, но ее покрывал тонкий лед. Обледенели и крутые, обрывистые берега. На западном берегу находились постройки, превращенные врагом в огневые точки.
Подойти к реке и спуститься на лед представлялось несложным — высокий кустарник тянулся до самого берега. А вот форсировать Чир и подняться на западный берег было делом нелегким. Здесь даже ночью каждый метр простреливался перекрестным ружейно-пулеметным огнем.
Выслушав донесение разведки и проведя рекогносцировку на местности, я поставил задачи частям. Главный удар наносили 619-й и 592-й полки. Именно им предстояло уничтожить противника в станице Краснокутская, а затем во взаимодействии с левым соседом развить успех в направлении села Малахово. Готовность огня артиллерии была определена на 16 часов 15 декабря.
Времени на подготовку наступления было в обрез, поэтому все работы велись в ускоренном темпе. Главная трудность была связана с подвозом боеприпасов: почти все автомашины из-за отсутствия горючего остались на Дону. Поэтому к началу боя удалось подвезти только половину боекомплекта 82– и 120-миллиметровых мин и один боекомплект остальных боеприпасов.
