день ото дня. Стараясь не привлекать внимания, он постоянно боролся со скукой. Однажды ему удалось уговорить своих кураторов дать ему прокатиться на «Мерседесе» по загородному шоссе. Прав у него не было даже на родине, но Клима заверил Лайтса и Полано, что уже не раз водил.
Из этой поездки он вернулся в целости и сохранности, хотя, по собственному признанию, любил полихачить. А вот машина не вернулась. Он разбил ее в лепешку.
– Петр со смехом рассказывал нам про аварию, – говорит Полано. – А вот девушке из автопроката «Херц» было совсем не смешно.
Лайтс был рад уже тому, что для Климы все обошлось без единой царапины.
– Слава богу, это был «Мерседес», – говорит он. – Не машина, а танк.
Клима получил визу 22 сентября 1985 года и тут же вылетел в Детройт вместе с переводчиком. Полано с ними не полетел. Не выезжая из Германии, Лайтс договорился о том, чтобы девушку Климы тайно доставили из Чехословакии в Австрию. Полано должен был встретиться с ней в Вене, чему предшествовал остросюжетный побег, в котором немалую роль сыграла корзина для грязного белья из гостиничного номера.
– Мне и тогда было страшно, потому что я не знал, с кем мне предстоит встретиться, что это вообще за люди, как они себя поведут, – рассказывает Полано. – Петр сказал мне, что я узнаю ее по родимому пятну на веке.
Все прошло по плану, после чего Полано отвез девушку в ФРГ и начал заниматься ее визой.
Клима прибыл в Детройт к началу тренировочного лагеря в Порт-Гуроне, который располагался в ста километрах к северу от Детройта на реке Сент-Клэр, по другую сторону от канадского города Сарния. Он хотел как можно скорее начать карьеру в НХЛ и сильно переживал. Я был в числе немногих журналистов, которые приехали встретить его в аэропорту Детройта. И допустил чудовищную ошибку: пожал ему руку, заговорил по-русски.
Я решил, что для него, как для большинства людей, которые выросли в подконтрольных СССР странах, русский был вторым родным языком. И оказался прав. Но когда с уст Климы пропала улыбка, а в глазах мелькнул ужас, я понял, что сильно просчитался. Он убрал руку, опустил голову и поспешно удалился.
– Я был уверен, что ты пришел по мою душу, – сказал мне потом Клима. – Я подумал, что ты из КГБ.
Ушли недели на то, чтобы вернуть его доверие. В конце концов Петр понял, что я – безобидный местный спортивный журналист, которого он видит на каждой тренировке и на матчах. Позже Клима станет моим самым надежным источником в команде.
Но самое главное, «Детройт» разработал алгоритм по вызволению спортсменов из-за железного занавеса. Приобретенный опыт в деле Климы весьма пригодился, когда из доживавшего последние годы Советского Союза уехали еще трое игроков. Через несколько лет они навсегда изменят курс многострадального клуба.
– На примере Климы мы поняли, как доставать оттуда хоккеистов, – объясняет Лайтс. – Прежде чем драфтовать советских игроков, мы выбрали прекрасного молодого чеха и нашли способ привезти его сюда. Это была наша проба пера. Мы узнали, как все работает с точки зрения политики, как получить визу. Мы поняли все, что нам было нужно для того, чтобы через несколько лет перевезти сюда русских. Это было очень важно. Так создавался фундамент для дальнейшей работы.
Вдохновившись результатом, Дэвеллано захотел большего. «Детройту» требовались еще игроки. К тому же Иличи были готовы пойти на все ради победы в Кубке.
– Петр Клима был нашей первой звездой из Европы, – рассказывает Дэвеллано. – Он разбудил в нас аппетит.
Скауты все чаще ездили в Европу и постоянно давили на него, чтобы он выбирал побольше иностранцев на драфте.
– Мы понимали: Клима там такой не один, – вспоминает Дэвеллано. – И знали, что искать надо в СССР.
* * *
Приезда Петра Климы тем знаменательным летом 1985 года в Детройте ждали больше всего. Но он был отнюдь не единственным новичком в команде.
Прошло уже три года с момента смены владельцев клуба. «Ред Уингз» дважды вышли в плей-офф, но оба раза вылетели в первом раунде. Майк Илич решил ускорить процесс. Было очевидно, что он теряет терпение, поскольку дал указание любой ценой укрепить состав игроками, с которыми на что-то можно рассчитывать в плей-офф.
В итоге Дэвеллано потратил деньги Илича на восьмерых хоккеистов. Пятеро из них были недрафтованными студентами, а трое выступали за разные клубы НХЛ. Все три клуба подали протест на «Детройт» за вмешательство в ход переговоров, и «Крылья» были признаны виновными в каждом случае.
Беспрецедентное расточительство «Ред Уингз» привлекло общенациональное внимание. Даже «Спортс Иллюстрейтед» выслали на сборы в Порт-Гурон журналиста и фотографа, хотя их редакторов в то время мало интересовал хоккей – а следовательно, на страницах журнала ему особо не уделялось внимания. Итогом работы стала внушительная статья, в которой рассказывалось о том, как малоизвестный магнат, сделавший состояние на сети пиццерий, тратит все свои бабки на то, чтобы сделать «Детройт» лидером НХЛ.
«Ред Уингз», которые за девятнадцать лет вышли в плей-офф лишь четыре раза (при этом ни разу не добравшись до второго раунда), неожиданно начали считаться одними из фаворитов в борьбе за Кубок Стэнли.
– Возникало даже ощущение, что нам все как-то слишком просто далось, – вспоминает Колин Кэмпбелл, который тогда только пришел на пост помощника главного тренера команды и ожидал несколько бо́льших трудностей.
С появлением новых мастеров состав «Детройта» начал выглядеть более чем достойно. По крайней мере, так считали Кэмпбелл и многие другие.
Но на деле все было ужасающе, унизительно плохо. Первый матч сезона «Ред Уингз» проводили против «Миннесоты» и быстро повели 6:2. Один из вчерашних студентов Крис Сичоки забросил две шайбы, также отличился Клима – новички вписали свое имя в новую эру Города моторов.
«Джо Луис Арена» сотрясалась от восторга. Это были лучшие минуты «Детройта» в сезоне. Но «Крылья» пропустили четыре безответные шайбы и завершили встречу вничью – 6:6. За этим последовала серия из восьми поражений. «Ред Уингз» завершили сезон на последнем, двадцать первом месте с 17-ю победами, 57-ю поражениями и 6-ю ничьими.
Таким получился худший сезон в истории клуба. По его ходу команда сменила главного
