По избрании П. А. Базилевского, дворянам предложено было разойтись по уездным столам и наметить второго кандидата на должность губернского предводителя, за отказом баллотироваться всех опрошенных лиц.
После совещания за уездными столами председателем было заявлено, что дворяне решили просить серпуховского предводителя дворянства П. А. Янова[75] баллотироваться в кандидаты на должность губернского предводителя. П. А. Янов дал согласие на баллотировку и был избран вторым кандидатом большинством 141 голоса против 56-ти.
Чрезвычайное губернское дворянское собрание объявлено было закрытым.
Статья члена Думы кадета Маклакова в Русских Ведомостях
В конце сентября в «Русских ведомостях»[76] в Москве появилась статья известного кадета, члена Думы В. А. Маклакова[77], под заглавием «Трагическое положение», привожу ее как очень смелую и отчасти соответствующую переживаемому тогда моменту:
Трагическое положение
Развитие техники создало это положение. В таком остром виде его не могло быть ни прямо, ни в аллегории. Вы несетесь на автомобиле по крутой и узкой дороге: один неверный шаг, и вы безвозвратно погибли. В автомобиле – близкие люди, родная мать ваша.
И вдруг вы видите, что ваш шофер править не может, потому ли, что он вообще не владеет машиной на спусках, или он устал и уже не понимает, что делает, но он ведет к гибели и вас и себя, и, если продолжать ехать, как он, перед вами – неизбежная гибель.
К счастью, в автомобиле есть люди, которые умеют править машиной; им надо поскорее взяться за руль. Но задача пересесть на полном ходу нелегка и опасна; одна секунда без управления, – и автомобиль будет в пропасти.
Однако выбора нет – вы идете на это.
Но сам шофер не идет. Оттого ли, что он ослеп и не видит, что он слаб и не соображает, из профессионального самолюбия или упрямства, но он цепко ухватился за руль и никого не пускает.
Что делать в такие минуты?
Заставить его насильно уступить свое место. Но это хорошо на мирной телеге или, в обычное время, на тихом ходу, на равнине, тогда это может оказаться спасением. Но можно ли делать это на бешеном спуске, по горной дороге. Как бы вы ни были и ловки и сильны, в его руках фактически руль, он машиной сейчас управляет, и один неверный поворот или неловкое движение этой руки, и машина погибла. Вы знаете это, но и он тоже знает. И он смеется над вашей тревогой и вашим бессилием: «Не посмеете тронуть».
Он прав: вы не посмеете тронуть; если бы даже страх или негодование вас так охватили, что, забыв об опасности, забыв о себе, вы решились силой выхватить руль, пусть оба погибнем, – вы остановитесь; речь идет не только о вас, вы везете с собой свою мать, ведь вы и ее погубите вместе с собой, сами погубите.
И вы себя сдержите; вы отложите счеты с шофером до того вожделенного времени, когда минуете опасность, когда вы будете опять на равнине; вы оставите руль у шофера. Более того, вы постараетесь ему не мешать, будете даже помогать советом, указанием, действием. Вы будете правы – так и нужно сделать. Но что будете вы испытывать при мысли, что ваша сдержанность может все-таки не привести ни к чему, что даже и с вашей помощью шофер не управится, что будете вы переживать, если ваша мать, при виде опасности, будет просить вас о помощи, и, не понимая вашего поведения, обвинят вас за бездействие и равнодушие.
В. Маклаков
Мой отъезд в отпуск для лечения болезни в Кисловодск и поездка в Тифлис
Через два дня, по возвращении в Петроград, я отправился в в разрешенный мне отпуск для лечения в Кисловодск. Я решил сначала проехать в г. Тифлис на несколько дней к брату[78][79], хотел побыть немного с ним перед отъездом на фронт, а кроме того повидать и великого князя Николая Николаевича.
До Ростова я ехал с моим верным Сенько-Поповским[80] и наслаждался отдыхом в вагоне, вне всяких обязательств и ответственности. Только в некоторых городах губернаторы, по старой памяти, выезжали меня приветствовать, да чины Корпуса жандармов. Но так было приятно сознание, что не надо было с ними говорить о служебных делах. Последние везде трогательно меня встречали.
В Беслане меня встретил начальник Владикавказского жандармского управления[81][82] со своим вагоном и просил меня доехать в нем до Владикавказа и отобедать у него. Пришлось на это согласиться, к обеду были приглашены и другие офицеры, и меня трогательно чествовали. Но, благодаря этому, я выехал из Владикавказа только в 6 час. вечера, было уже темно и лил дождь. Автомобиль за мной был прислан из Тифлиса, по приказанию великого князя. Это была чудная 100 сильная машина Бенца[83], шофер удивительно хорошо и осторожно правил, т. к. ехать было по Военно-Грузинской дороге трудно и опасно, под дождем и еще в темноту.
Чтобы не приехать к брату ночью, я переночевал в Пассанауре, в гостинице «Франция», очень чистой и опрятной. В Тифлисе я был в 9 утра, застал брата плохого вида; как раз перед моим приездом у него было два припадка, по-видимому, грудной жабы. В тот же день я был приглашен к великому князю, к 12 час. дня. Встретил он меня как родного, поцеловал, расспрашивал обо всем и рассказывал о своих первых впечатлениях от Кавказа.
В час дня пришли доложить, что завтрак подан, и великий князь пригласил меня в столовую, где я увидел великую княгиню Анастасию Николаевну[84], радостно нас встретившую. Тут же был Орлов и адъютанты великого князя, все знакомые. После завтрака я проехал с Орловым к нему, он мне рассказал очень много интересного про Кавказ, о том, как везде принимают великого князя, с каким радушием, какое он производит хорошее впечатление. Затем разговор перешел на назначения, и Орлов мне заявил, что имеет полномочие великого князя позондировать меня, не приму ли я должность помощника наместника по гражданской части, т. к. великий князь не видит никого кроме меня, кто бы мог заменить Петерсона[85]. Я ответил Орлову, что я совершенно не чувствую себя способным в настоящее время принять какую-либо должность, что я не в силах отказаться от принятого желания – ехать на фронт; кроме того служить по министерству внутренних дел, хотя бы и под защитой великого князя, при наличности Хвостова и Белецкого мне немыслимо, а кроме того, мне кажется, что одно мое присутствие в Тифлисе в то время могло бы только внести осложнения, а не облегчить великому князю его положение. Затем я говорил с Орловым по поводу кандидатур Истомина и Сенько-Поповского, кандидатура первого была уже решена, а о назначении второго вице-губернатором Орлов обещал оказать содействие.
