Черубина де Габриак - Исповедь

В те дни Волошин еще не понимал, каким ужасным для Дмитриевой оказалось падение Черубины, и думал, что она вернется к поэзии: «Теперь Лиля уже сама сможет создать свою поэтическую индивидуальность, которая гораздо крупнее и глубже. Но Черубина — тот ключ, которым я попытался открыть глубоко замкнутые родники ее творчества». Если Волошин видел в своей мистификации упражнение в формировании поэтической индивидуальности, то для Дмитриевой Черубина стала частью ее собственной жизни. Он недооценил психологических последствий своей выдумки, той творческой и личной катастрофы, которой она, в конечном счете, обернулась для поэтессы. Переживания Дмитриевой видны в ее письмах к Волошину. 15 марта 1910 года в последнем письме к Волошину перед разлукой она пишет: «Я стою на большом распутьи. Я ушла от тебя. Я не буду больше писать стихи. Я не знаю, что я буду делать. Макс, ты выявил во мне на миг силу творчества, но отнял ее от меня навсегда потом. Пусть мои стихи будут символом моей любви к тебе».

Его прощальным ответом было стихотворение:

Весной 1911 г. Дмитриева вышла замуж за Всеволода Николаевича Васильева, сменила фамилию и уехала из Петербурга. По профессии инженер-гидролог, Васильев работал над различными проектами в Средней Азии, и молодая чета отправляется в длительное путешествие по Туркестану. Через год Елизавета Ивановна Васильева пишет из Петербурга Волошину: «Из моей жизни ушло искусство. С этого года обрела мой путь. <…> в 20-х числах июля еду с Аморей в Мюнхен». Оставив поэзию, как ей казалось тогда, навсегда Елизавета Ивановна Васильева выбрала новый жизненный путь, увлекавший многих ее современников, путь духовного познания, который предлагала только что родившаяся философская наука антропософия. Еще в начале 1900-х годов руководитель немецкого Теософского общества Рудольф Штейнер привлек к себе большое количество последователей и стал соперником Анни Безант, возглавлявшей Теософское общество с центром в Англии. В 1912 году Штейнер отделяет от Теософского общества немецкую ветвь и объявляет вновь образованное общество антропософским. Личность и учение Штейнера вызывали большой интерес среди его современников в Европе, Америке и России. Н. Бердяев, A. Белый, Д. Мережковский, З. Гиппиус, В. Иванов, М. Чехов, B. Кандинский, М. Волошин, Б. Леман, М. Сабашникова и многие другие в разное время слушали или читали лекции Штейнера, спорили, соглашались или не соглашались с ним, верили ему или разочаровывались в нем, иногда проводили годы, следуя за Штейнером даже в разгар Первой мировой войны, работали с ним в Швейцарии. Елизавета Ивановна проводит несколько лет в Швейцарии и Германии у Штейнера, возвращаясь в Россию на короткие промежутки времени. Ее занятия были настолько успешны, что уже к 1913 году она становится первым официальным представителем антропософского общества в России. С 1915 года она снова начнет писать стихи сначала как антропософские упражнения или стихи с антропософской тематикой, затем более личные, лирические стихи, наполненные новым философским смыслом, в которых зазвучит знакомый поэтический голос.

Революция разбросала людей по всей стране; многие оказались за пределами России. Елизавета Ивановна остается в России и около 1919 года переселяется в Екатеринодар, который был уже занят красными и переименован в Краснодар. Туда же приезжает и давний ее друг, египтолог, искусствовед, антропософ и поэт Борис Леман (писавший под псевдонимом Б. Дикс). К тому времени относятся ее стихи о судьбах родины и о Петербурге.

Гибель Гумилева в 1921 году была тяжелым ударом для Елизаветы Ивановны. Она посвящает ему цикл стихотворений.

В Екатеринодаре собирается поэтический кружок «Птичник» в который входят С. М. и С. Я. Маршаки, И. В. Карнаухова, Е. К. Николаева, Ф. А. Волькенштейн, Леман и Васильева. Поэты «Птичника» участвуют в создании «Детского городка» с мастерскими, библиотекой и детским театром. В этой творческой атмосфере Васильева находит еще одно призвание: вместе с Маршаком они решают заняться совершенно новым для себя делом — писать для детей. Как показало будущее, оба автора прекрасно подходили для этой роли. Маршак и Васильева начали писать пьесы для только что созданного детского театра. Пьеса Васильевой «Молодой король» по сказке Оскара Уайльда — была первой, поставленной в этом детском театре. В 1922 году они выпустили сборник «Театр для детей», который имел такой успех, что в последующие годы переиздавался три раза. (Пг.,1923; Л., 1924; Л., 1927).

В 1922 году Васильевы вместе с Маршаком возвращаются в Петроград, где Маршак получил должность заведующего литературно-репертуарной частью Театра юных зрителей. Елизавета Ивановна становится его заместительницей. Вместе с Борисом Леманом она продолжает заниматься антропософией в Петроградской Антропософской секции. На то же время приходится ее знакомство с талантливым востоковедом Юлианом Константиновичем Щуцким, ставшим ее близким другом и учеником по антропософии. Ему посвящены многие стихи Васильевой[44]. В 1926 году выходит ее книга о Миклухо-Маклае «Человек с Луны». Она делает переводы со старофранцузского и испанского для «Всемирной литературы», становится членом Союза драматических писателей. В том же году, по окончании библиотечных курсов при Ленинградской Публичной библиотеке, Елизавета Ивановна начинает работать в Библиотеке Академии наук. Она пишет пьесы, прозу для детей, а также стихи, которые она не предназначает для печати.

С 1921 года завязывается ее переписка с библиографом-любителем Евгением Яковлевичем Архипповым, который заинтересовался ее судьбой и стал страстным поклонником ее стихов. Ему мы обязаны всеми сохранившимися стихами Васильевой после 1909 года. Архиппов видел в ее стихах «глухой, жуткий подводный и китежный звон Черубины де Габриак. Звон, преследующий наяву». Он, наверное, и посоветовал Васильевой опять начать печатать свои стихи и вернуться к псевдониму Черубины де Габриак. Архиппов начинает собирать все стихотворения Васильевой, расспрашивает поэтессу о ее жизни и литературных встречах. С 1921 по 1927 годы из отрывков ее писем он составляет «Автобиографию Черубины де Габриак», а в 1928 году завершает работу по собиранию всех стихотворений Васильевой и прилагает к сборнику две статьи о поэтессе «Корона и ветвь» и «Черный ангел Черубины».