— Не надо! — даже как-то грубо отвернулся к окну Вадим.
— А гражданство тебе зачем? Страну-то никто кроме Турции в мире не признаёт… — вмешался оператор Тимур Воронов, известный на НТВ главный государственник.
Саша оказался его «коллегой».
— Ну и что?! Ну и что, что не признанный, — загорячился Саша. — Для нас, здесь живущих, главное — сохранить статус-кво и постепенно добиваться мирового признания! Объединение кроме вреда ничего не принесёт! А без гражданства местного мне трудно работать. Тут всё для своих.
Тимур вызов принял. Хотя профессионал в своем деле, но характер имеет недипломатичный. Он на половину русский, а на другую — крымский татарин. И кровь горячая доминирует.
— Даааа, у любого крыша поедет под турецкой оккупацией, — не выбирая выражения, рубанул он.
— Неправда, неправда! Не было оккупации, — заволновался Саша. — Не оккупация это вовсе. А спасение турецкими войсками своих соплеменников. Вот!
Я попытался успокоить обоих. Всё-таки человек приехал, встретил нас, хоть как-то, но помог. Саша, возможно, высказывал нам всё, что у него накопилось на сердце. Стал рассказывать ему о наших темах, обсуждать детали съёмок. Об особенности подачи информации в репортаже и его содержания — о пресловутом «формате». И снова вспыхнуло — о наболевшем.
— Я не смотрю наши каналы. А зачем это мне? — вызывающе и с обидой поглядывал он в зеркало на сидевшего сзади нашего оператора. — Все новости из интернета узнаю, объективные. Хотел бы — настроил бы «тарелку».
Я тогда подумал — не знаю, считайте меня параноиком — что у человека очень символичная для мира русской философии фамилия — Толстов. Последователи Льва Николаевича в начале XX века — толстовцы — настаивали на первичности нравственного и духовного развития российского социума, принижая, а, в основном, жёстко отвергая значимость материальных благ.
— Здесь на Севере, — бормотал под нос успокоившийся сибиряк. — Никто никому жизнь не усложняет. Здесь всё просто, чисто, аккуратно, удобно. Настолько удобно, насколько можно! А у вас… у нас?.. От абсурда и нелогичности можно с ума сойти.
Оставшуюся дорогу до Фамагусты мы ехали, не проронив ни слова.
Турки-киприоты называют этот город Газимагуза, или Магуза. До войны 74-го года это был известный во всём мире фешенебельный курорт. Здесь отдыхали мировые кинозвёзды, миллионеры Старого и Нового Света, шейхи из Персидского залива. А теперь тут, в когда-то шумной туристической части города, время остановилось: потрясающие своим шиком и роскошью гостиницы, магазины, рестораны стоят пустые. Это город-призрак, запретная зона, куда турецкие военные никого не пускают, чтобы не допустить мародёрства. Но кто туда проникал, говорят, что даже ювелирные магазины не разграблены — через разбитые витрины, распахнутые двери видны покрытые многолетней пылью дорогие золотые украшения.
Жизнь в Фамагусте сосредоточена лишь в турецкой части — в Старом городе. Наш отель Palm Beach стоял прямо у этой запретной зоны, и мы видели из окон, с гостиничного пляжа этот покинутый туристический рай, где когда-то жизнь била ключом, красивые люди, некрасивые люди веселились, любили, ненавидели, обманывали, верили, страдали, видели счастье, мечтали. Завораживающее зрелище, глаз не отвести. Смотришь и понимаешь — всё, что создано человеком, преходяще. Рано или поздно.
Город известен в мире и своим средневековым замком, который в XV веке был перестроен по проекту Леонардо Да Винчи. Ну и, конечно, Башня Отелло. В начале XVI века наместником Кипра и командующим венецианским гарнизоном острова был некий Христофор Моро по прозвищу «Мавр». С него великий Шекспир списал героя своей трагедии.
В Газимагузе у нас были запланированы первые съёмки. В том числе история грека-киприота Тони Ангастиниотис (Tony Angastiniotis) когда-то популярного на Юге кинорежиссёра. Однажды он приехал на Север «посмотреть, как живут ненавистные турки-киприоты». Но остался здесь, стал «изучать их правду», поменял свои взгляды и снял фильм про конфликт «Голос крови» (The voice of blood) — как во время конфликта греческие националисты вырезали турецкое мирное население. Греки объявили Тони предателем, даже многие его родственники: «Я попросил сестру посмотреть мой фильм. А она сказала, что не будет смотреть фильм, который сделала собака… Но после просмотра она плакала, и теперь для сестры я уже не собака, она поняла их боль». Теперь хочет остаться жить на Севере и назвать дочку турецким именем Джаным (правда, в конце концов назвал библейско-еврейским Рахиль). А ещё в деревушке Йени Богазичи-Агиос Сергиос (Yeni Bogazici /Agios Sergios) отсняли забавную греко-турецкую семью — это почти единственный случай. Филиппос и Туркай Хаджифилиппо (Philippos & Turkay Hadji-Filippou) выходцы с Кипра, живут в Лондоне. Когда только встретились, начали спорить о конфликте, обругали друг друга, а сейчас это весёлая дружная семья. «Здесь, на Кипре, смешанные браки — это большая проблема. И на Юге, и на Севере почти все против этого. Может быть, наш пример хоть немного приблизит мир», — смеясь, рассказывал отец семейства. Лондонцы отдыхают то на Юге, у мужа, то на Севере, у жены. И у детей имена межнациональные: сын Михалис-Ариф, а дочка Тулиана (от турецкого имени Тулай и греческого Анастасис).
Ну и другие съёмки успели провести. Познакомились с замечательным человеком Яной Бойко. Она училась в аспирантуре Восточного Средиземноморского университета и подрабатывала в местном журнале NC Property. Очень помогла нам в сборе информации, с контактами.
Поздно вечером решили отметить знакомство с Сашей и Яной. Вернулись в отель, чтобы оставить оборудование. Ко мне в номер зашёл Вадим, хмурый.
— Ты что? Истории не понравились?
— Нет. Истории отличные.
— Номер не понравился?
— Мне этот Саша очень не понравился, — поморщился Вадим.
— Почему? Не понял, — схитрил я.
— Да пошёл он в жопу! — Вадим стал обиженно протирать очки. — Ну что попробуем расхваленную зиванию[83]?
— Давай. Может, тебе станет лучше… Посидишь рядом с Сашей? — злорадно потревожил я кошек у него на душе.
Официанты заставляли наш стол ароматными, дурманящими — запахом и видом — блюдами, а Яна рассказала нам историю Святого Мамаса. Этот отшельник жил при римлянах — разводил скот, выращивал виноград, но от уплаты налогов злостно уклонялся. По легенде, рассерженный наместник однажды послал за ним солдат. Древнекипрского Ходорковского поволокли в местное СИЗО. Но по дороге на «этап» напал сбежавший из цирка и охотившийся на ягнёнка громадный лев. Конвой разбежался, а Мамас одной рукой схватил ягнёнка, а другой повалил льва, оседлал его и верхом на хищнике предстал пред очи наместника. Изумленный — ну, и, видимо, напуганный — чиновник-римлянин освободил храбреца от уплаты всех налогов, прошлых и будущих. И с тех пор Святой Мамас — покровитель неплательщиков налогов и оффшорных компаний.
