В престижных университетах
Во время пребывания в Америке состоялись творческие встречи и дискуссии на архитектурных факультетах трех крупнейших университетов: Гарвардском в Бостоне, Пенсильванском в Филадельфии, Иллинойсском в Чикаго. В процессе общения выявились неизбежные различия во взглядах на многочисленные проблемы архитектурного творчества. Однако сам факт появления (впервые в стенах американских университетов!) коллег из-за «железного занавеса» был воспринят восторженно – как непривычное и даже знаменательное событие. На нас смотрели с нескрываемым удивлением. Ведь целенаправленная пропаганда с обеих сторон сделала свое черное дело. В общей массе нас представляли озлобленными человекоподобными существами. Жители Нового Света, исключая негров и индейцев, также изображались в самых неблаговидных красках. Поэтому мы были безмерно рады прорыву искусственно созданных преград. Возникла надежда, что постепенно развеются ложные стереотипы – в первую очередь в процессе творческих споров, в которых рождается бесценная истина.
Последним пунктом нашего визита (перед возвращением в Нью-Йорк и вылетом в Москву) был Детройт. Гигантская автомобильная империя находилась в окружении ухоженных городков. Нас разместили в уютной стандартной двухэтажной гостинице. Городок Дирборн считался родовым гнездом всех поколений Фордов. Нашу попытку совершить пешую прогулку по зеленым лужайкам и дорожкам полей для гольфа прервал хозяин гостиницы. Он догнал нас на автомобиле со словами:
– Ради бога, не позорьте меня! Это подрывает престиж отеля. Я готов вам предоставить столько машин, сколько нужно.
Из всех городов, в которых довелось побывать, Детройт произвел самое неприглядное впечатление. Наш приезд совпал с периодом отраслевого спада. Это наложило отпечаток на облик промышленного гиганта. Он выглядел запущенным и мрачным. По улицам бродили толпы безработных. Нерадостную картину усугубляли многочисленные высотки с пустыми глазницами оконных и дверных проемов, стаи бродячих собак, разгребающих кучи мусора на улицах и пустырях. Разительный контраст представлял всемирно известный комплекс «Форд Моторс», расположенный автономно на окраине Детройта.
«Форд Моторс»: машины, моторы, полигоны…
Незабываемое впечатление: производственные, административные и лабораторные строения гармонично связаны в единую объемно-пространственную структуру. В центре застройки высился уникальный испытательный полигон в виде огромного купола. Нас принял в рабочем кабинете внук Форда I – Генри Форд II. В рабочем комбинезоне он ничем не отличался от рядовых работников. После краткого обмена приветствиями в его сопровождении мы прошли вдоль сборочного конвейера автомобилей. Невозможно было скрыть восхищение. Высочайший технологический уровень производства гармонично сочетался с идеальной слаженностью, чистотой и порядком.
После экскурсии отпрыск династии Фордов любезно пригласил нас отобедать в рабочей столовой. В ней также все до мелочей было подчинено идеально продуманному американскому порядку. За каждым работником закреплялось определенное место за обеденным столом. Он должен был его занять с точностью до одной минуты во время короткого перерыва. Подогретый обед в герметичной упаковке с красочным изображением содержимого дожидался едока в определенной номерной ячейке. Прозрачный защитный экран открывался с помощью индивидуального жетона. Жизненный конвейер не мог замедлиться ни на минуту: если ты опаздывал, время твоего обеда сокращалось настолько, насколько ты опоздал. Во время обеденного перерыва владелец автомобильного гиганта на равных с простыми рабочими восседал за общим столом[139]. После обеда нас вывели на открытую территорию, уставленную несметным количеством машин. И, совершенно неожиданно, в качестве подарка предложили выбрать любой приглянувшийся автомобиль. Мы растерянно топтались на месте, не зная, как отреагировать. Вспомнилась русская поговорка: «За морем телушка полушка, да рубль перевоз». Наш постоянный сопровождающий, как бы между прочим, напомнил:
– Да, хорош подарок! А что дальше? Как переправите через океан? И как это будет воспринято дома?..
Он выразительно покачал головой. В дипломатичной и вежливой форме мы отказались от фантастического дара. Впрочем, возможно, это было только хорошо продуманной любезностью… Но все равно приятно. Прощание прошло по-американски: нас обнимали и крепко хлопали по плечу. Чем сильнее хлопок, тем выше уровень симпатии. Заключительные слова также заставили задуматься. В переводе они звучали примерно так:
– Общаясь с вами, мы узнали много интересного. Это поможет внести полезные усовершенствования и увеличить прибыль.
Возможно, все это говорилось из вежливости. Зато мы на практике почувствовали, что такое атмосфера общения в стиле мудрого Дейла Карнеги[140]: она создавала ощущение тепла, доброты и уважения.
Предстоял относительно долгий перелет в Нью-Йорк, а оттуда – к родным пенатам. Я с удовольствием погрузился в мягкое кресло. Под монотонный рокот двигателя самолета стал умозрительно перебирать фрагменты накопленных впечатлений. Как мираж, возник в памяти просторный, утопающий в зелени широких авеню Вашингтон. Он скорее напоминал Европу, чем типичный американский город со сгустком небоскребов. Его регулярная планировка была задумана французским градостроителем Пьером Ланфаном. Вашингтон как бы «нанизан» на две главных оси. На продольной, более длинной оси размещены важнейшие силуэтно-объемные доминанты – Капитолий, высоченный обелиск Вашингтона, монументальный мемориал Авраама Линкольна. Более короткая поперечная ось незримо пересекается с продольной на обелиске Вашингтона. Ее замыкают с двух сторон Белый дом и мемориал Джефферсона. По негласному закону ни одно строение в столице не превышает высотой купол Капитолия. Запомнилось посещение уютного, старомодного Джорджтауна, населенного преимущественно черными горожанами. Облик красочных строений с маленькими ресторанчиками и магазинами уводил к истокам зарождения города.
На Арлингтонском кладбище мы возложили цветы на скромные захоронения убиенных Джона и Роберта Кеннеди. Однотипные вертикальные надгробия заполнили огромную, аккуратно подстриженную под зеленый бобрик территорию мемориала. Под ними покоились ветераны войн всех рангов на основе принципа «перед Богом все равны».
Я слегка вздремнул. Разбудила турбулентность. И снова отрывочные мысли обратились к городам Америки. Как в ярком калейдоскопе, всплыла первая столица Штатов – Филадельфия («Город братской любви»). В его центре, перед входом в огромный парк, высится монументальная ратуша. Ее граненая башня увенчана скульптурой основателя города – квакера Вильяма Пенна[141].
